Прикосновенье

Рыжая, вышла, в мать.
Видно, уж так бывает:
Рыжая эта масть
Прочую забивает.

Только зима к концу,

Солнышко на опушке,
Как по всему лицу
Яростные веснушки.

Нету других таких!

В прихоти неустанной
Долго сводила их
Сливками да сметаной.

Не пропадает знак —

Жгучих лучей награда.
Плюнула — мол, и так
Влюбится, если надо.

Ох, а язык остер!

Девка она такая,
Рыжих волос костер
Мечется полыхая.

В этом огне дотла

Можешь сгореть, мальчишка.
Будет одна зола
От твоего сердчишка.

Рыжая благодать!

Что ж это впрямь за диво?
И ведь нельзя сказать,
Чтобы была красива.

Встретится на пути,

Сердце заставит биться.
Можно с ума сойти,
Если в нее влюбиться.

ФИАЛКИНА

Дивится женская бригада:
Опять Фиалкина брюхата,
Опять подходит к рубежу
И говорит опять: — Рожу!

А что без мужа или с мужем,

Мы не пожалуемся, сдюжим.
Я не какая-то овца.
Я выращу и без отца.

Еще скажу тебе, бригада:

Коль не судьба, то и не надо.
И чем постылого костить,
Я буду деточек растить.

НАЕЗДНИЦА

Свободно спрыгнула с седла,
Хвалу не слушая и толки.
Кобылу, что была смела,
Слегка похлопала по холке.

Глаза спокойны и строги.

Похожа чем-то на испанку.
Перчатка стянута с руки
И вывернута наизнанку.

«Море с дивной ласкою…»

Море с дивной ласкою,
Страшной рыбакам,
Лодочку скуластую
Гладит по щекам.

Волн высоких сутолока,

Дождь косой да мгла.
Как нарочно, судорога
Руку вдруг свела.

«Там, где жил когда-то я,

У начала вод,
Красотой богатая
Женщина живет.

И на море серое

Изредка в тоске
Смотрит с прежней верою.
А у ног, в песке, —

Будто бы фонарики,

Утешая взгляд,
Желтые янтарики
Ласково горят».

СОЛОВЬИ

Соблюдая привычки свои
И природы закон принимая,
Из далеких земель соловьи
Прилетели десятого мая.

И в черемухе белой лесной

Лишь успели на ветках рассесться,
Затопили щемящей волной
Нашу землю, и душу, и сердце.

Рвутся трели пернатых певцов,

Их трепещущий голос чудесен…
А позднее выводят птенцов
И смолкают: уже не до песен,

Не до разных пустячных затей.

Принимайся всерьез за работу:
Прокормить надо малых детей,
Да еще обучить их полету,

Защитить от возможных невзгод…

Надо этому только дивиться,
Что до августа рядом живет
Соловей — молчаливая птица.

А затем, покидая сады

И приречные рощи густые,
Точно в клювы набрали воды,
Улетают молчком из России.

Соловьиная доля трудна.

Мы ж забыли про это терпенье, —
Помним трели, да ночи без сна,
Да черемухи белой кипенье.

Помним, как из росистых ветвей,

Словно вдруг вырываясь из плена,
Возвратившийся к нам соловей
Сыплет двадцать четыре колена.

«За занавесками герань…»