Прокурор держит свечу

Третье письмо было отправлено в июле 1937 года.

«Дорогой папа, много воды утекло с тех пор, как я написала тебе последнее письмо. То, что ты так и не поместил объявление в газетах Лос-Анджелеса, показало мне, как ты смотришь на мою жизнь.

Мое дитя оказалось девочкой. Мне не хотелось отдавать ее чужим людям, которые удочерили бы ее, но некоторое время это казалось мне единственным выходом. Затем отец дочери согласился помогать ей. Благодаря этому я могла кое-как растить дочку, но это была ужасная жизнь. Я получала денег ровно столько, чтобы содержать ее. А чтобы прокормиться самой, мне пришлось много работать. Я виделась с дочуркой изредка, и то на короткое время. Я ее мать и в то же время – просто посетительница. Ее настоящий дом – школа, в которой она живет, ее растят учителя, знающие о ней все, все самые личные моменты ее жизни. Мне же известна только малая их часть, и то из вторых рук. Когда я прихожу к дочке, это называется посещением школы матерью.

Короче говоря, папа, я практически лишена дочери и недавно поняла, что вот так же лишила и тебя твоей дочери. Теперь я понимаю, что эта потеря нанесла тебе сильную травму, потому что то, что происходит с моей дочкой, бесконечно ранит и терзает меня. Но я также знаю, что ты никогда бы не признал ее. Ты даже не попытался бы меня понять. Скоро я хочу приехать к тебе, папа, и тогда мы поговорим. В отношении одного я совершенно уверена. Ты никогда не увидишь своей внучки, если не станешь справедливо к ней относиться. Что же касается меня, для меня не имеет особенного значения, как ты ко мне относишься, но я действительно очень хочу тебя видеть, папа. Интересно, хочешь ли ты этого? Во всяком случае, не удивляйся, если я вдруг появлюсь у тебя на днях. Ехать мне придется довольно далеко, и нужно еще накопить денег на дорогу.

Тысяча поцелуев от твоей своенравной дочери.

Марсия».

Селби почти благоговейно сложил письмо и убрал его в потертый конверт.

– Сложная штука жизнь, Гарри! – сказал он. – Часто люди ощупью бредут по ней, пытаясь делать то, что правильно, стремясь найти счастье, а их отталкивают из-за непонимания.

Подумай, например, об этом человеке. Он очень любил свою дочь, так бережно хранил ее письма. Одиночество угнетало и разъедало его душу. Он носил эти письма с собой, вероятно, перечитывал их бессчетное количество раз, пока строки не поблекли и уже трудно стало разбирать слова. И вместе с тем не мог заставить себя простить дочь. Прояви он хоть немного душевной теплоты, чуть больше человеческого понимания и сострадания – и они могли быть счастливы. Могли бы жить вместе: дедушка работал бы, помогал бы семье, ребенок жил бы с матерью… Гарри, нам нужно найти эту женщину, надеюсь, ее отец оставил достаточно денег, чтобы она могла растить свое дитя.

– Не похоже, чтобы у него были деньги, – возразил коронер. – Одежда на нем довольно поношенная, правда, в кошельке есть деньги, но их не хватит даже на его похороны.

– Мы видели его вчера на дороге, – сообщил Селби. – Он ездил по стране на попутных машинах. Рекс Брэндон хотел забрать его за бродяжничество, но…

– Вы узнали, кто он такой? – перебил Перкинс.

– Он сказал, что его зовут Эмил Уоткинс.