Психология детского поведения. Как помочь ребенку справиться с эмоциональными проблемами

Специалисты иногда ссылаются на травму «с большой буквы Т» («большая» травма) и травму с «маленькой буквы Т» («малая» травма), чтобы обозначить различия в тяжести и количестве неблагоприятных событий в жизни человека. «Большая» травма часто предполагает беспомощность и ощущение угрозы жизни, в то время как «малая» травма включает жизненные события, которые вызывают дистресс, но не обязательно переживаются как угрожающие жизни[204].

Мы можем предположить, что в раннем детстве Лорен пережил устойчивую, «большую» травму. Противоположные результаты Лорен и Лины, вероятно, связаны со сроками, продолжительностью и тяжестью их негативного опыта, а также с тем обстоятельством, что с отъездом Мэри Лорен лишился систематической эмоциональной поддержки со стороны единственного близкого взрослого.

Необходимо отметить, что, будучи представителем меньшинства, Лорен подвергался более высокому риску, неизбежному в нашей культуре с присущей ей скрытой предвзятостью. Как отмечает доктор Перри, «подлинная реабилитация невозможна без осознания многочисленных и сложных последствий травм, пренебрежения, нищеты, расизма и других факторов, пагубно влияющих на развитие»[205].

Привилегированное происхождение Лины, напротив, не включало дополнительных факторов неблагоприятного детского опыта, с которыми столкнулся Лорен. По сравнению с Лореном, у нее было больше возможностей для развития психологической устойчивости и стрессоустойчивости. Ее опыт показывает, почему рекомендации, приведенные в этой главе, так важны для детей, в чьих отношениях со взрослыми отсутствует (или отсутствовала) стабильность.

За свою почти тридцатилетнюю практику я видела детей с самыми разными травмами. Но я верю: если мы стараемся устранить последствия детской травмы через любящие, устойчивые отношения, в конечном счете мозг, как пишет доктор Порджес, «сможет реорганизовать то, как чувствует себя тело»[206].

Основные моменты

• Скорее всего, ребенок, подвергшийся токсическому стрессу или травме, будет демонстрировать отклонения в поведении. Рассматривайте их как реакции на стресс, остатки оборонительных, защитных реакций на исходные события.

• В качестве стратегии первой линии установите крепкие и безопасные отношения с ребенком, используя методы «снизу вверх», а не подходы «сверху вниз» и учитывая социально-эмоциональное развитие ребенка.

• Следите за автономными состояниями ребенка, чтобы помочь ему как можно скорее вернуться на зеленый путь в случае активации двух других стрессовых путей.

• Укрепите фундамент дома социально-эмоционального развития и постепенно двигайтесь вверх, помогая ребенку научиться символизировать чувства и мысли, организовывать переживания, развивать самосознание и связывать это со стрессовыми реакциями.

9. Надежда на будущее и наши текущие возможности

Если цветок не цветет, мы исправляем условия, в которых он растет, а не сам цветок.

Александер ден Хейер

Представьте себе такой сценарий: Лючия – тихая и любознательная трехлетняя девочка, которая с трудом контролирует свое поведение. На плановом обследовании педиатр отмечает ее повышенную тревожность и радушно приглашает семью на повторный прием. На повторном приеме мать заполняет простую анкету, посвященную особенностям социального и эмоционального развития Лючии. Педиатр поясняет, что поведенческие проблемы маленьких детей позволяют получить ценную информацию и, как следствие, наилучшим образом адаптировать взаимодействия и окружающую среду с учетом их текущих потребностей. Родители уходят: они надеются, что такой заботливый доктор обязательно поможет их дочери.

Неделю спустя родители Лючии встречаются с педиатром, чтобы обсудить план поддержки девочки. По сравнению с другими детьми она слишком мало играет, смеется и веселится, хотя такое поведение – отличительная черта дошкольного возраста. Педиатр объясняет, что одной из причин может быть тенденция вегетативной нервной системы Лючии обнаруживать угрозу даже в абсолютно безопасной и комфортной домашней среде.

«Чем раньше мы выявим уязвимые места ребенка, – говорит врач, – тем эффективнее сможем поддержать его физическое и эмоциональное развитие». В кабинет входит детский эрготерапевт. Она быстро просматривает сведения, собранные педиатром, и начинает расспрашивать родителей. Они сообщают, что Лючия обычно «комфортно себя чувствует» в предсказуемой среде, не предполагающей каких бы то ни было неожиданных событий, но плохо переносит такие обычные и увлекательные виды деятельности, как посещение торговых центров и уроки танцев. Эрготерапевт записывает Лючию на «игровой сеанс» в спортзале. Во время занятий, объясняет она, уязвимые дети могут «подружиться» со своей нервной системой и развить необходимую психологическую гибкость.