Птичка-в-клетке (СИ)

— Знаю, ты сказал то, что было очевидным или же помощью другим, — он тоже не думал, что слова о беорингах могли быть настоящей новостью. И понимал, зачем Ардуиль сказал, что каждый знает лишь о своём задании: если кто-то будет упорно молчать или умрёт в плену, о его задании не будут одновременно допрашивать других. — А то, что ты убеждал рассказать… Если ты был уверен, что не причиняешь вреда, только даешь свободу, и подлинно не причинил вреда, то это не вина. Видишь, из-за тебя никто не выдал ничего важного, Ламмион в самом деле не мог бы сказать ничего нового, но только был избавлен от плена и допросов. Сам я… — Лагортал перевёл взгляд на Саурона. — Да, я помог тебе… Стало ли это помощью и в том, что полезно Ангбанду? — эльф считал, что ничего важного не сказано, но… он мог заблуждаться. И если да, не поздно ли он это понял?

***

Тем временем Эвег закончил свою работу, погрузил Долхэна в глубокий сон, и его сменил Фуинор. На этот раз не с мороками и кошмарами — с заклятьем. Длинным и медленным, что оплетало Долхэна, пользуясь теми лазейками, что открыл эльф. Тем, что он начал молить врагов под пыткой. Тем, что раскрыл все Врагу, польстившись на посулы. Тем, что он уговаривал друга предать, а друг отказался. Все это приоткрывало доступ, делало уязвимым. Все это позволяло вложить чувство страха. Долхэна практически лишили памяти о том, что было с ним на острове после пыток — оставили лишь отголоски воспоминаний об ужасе и вине. Глубоко за полночь Фуинор закончил свою работу. Он был Мастером своего дела.

***

Волк вернулся к себе в кабинет и вызвал туда же Бэрдира. В комнате кругом стояло три кресла, меж ними столик с тремя кубками и вином. Умаиа сидел в одном кресле, Бэрдира пригласил сесть в другое.

— Ты ведь немного знаешь, не так ли? — начал разговор Маирон. — Расскажи это, и ты сможешь уйти, а твое место займёт другой и возьмёт на себя заботу о твоих товарищах. Согласен?

Бэрдир сел и отпил вина.

- Во-первых, другой может и не согласиться. Во-вторых… я же сам знаю, что эти гости не безопасны. Что можно что-то выдать невольно, даже будучи осторожным. И прятаться от этого за спиной другого не самое благородное из решений, — эльф хмыкнул. — В-третьих, неплохое вино, хотя я предпочитаю более лёгкие…

Услышав последний довод про вино, умаиа рассмеялся.

— В дальнем углу погреба нашелся бочонок яблочного вина с изображением золотистых яблок по бочонку. Быть может, оно придется тебе по вкусу? Надо сказать, вино легкое, но отменное. Не знаешь, для кого оно было припасено? Бочонок маленький, видимо, этот гость бывал тут нечасто, — Волк удобнее устроился в кресле. — Что же до других твоих причин, это очень благородно. Пусть так и будет. Ты, Лаирсул и Эйлиант можете жить в моей крепости хоть столетиями. Я не против. Единственное… когда, если, твои друзья придут осаждать Волчий Остров, на это время, боюсь, тебя придется посадить под замок в башню.

Третье кресло так и осталось не занято.

— Любопытно, — ответил Бэрдир. Саурон и так догадывался, что однажды нолдор придут возвращать Минас-Тирит, а теперь не мог не понять… Очень жаль, что товарищи заговорили. Хоть и хорошо, что отсюда уйдут. — Но не знаю, ведь тех, кому по душе лёгкие вина, немало. Тем более из золотистых яблок и отменного вкуса.

Волк болтал с Бэрдиром ни о чем почти до самого ужина и думал… что в этом определённо есть своя прелесть.

— Но стоит мне отпустить Лаирсула и Эйлианта, ты тоже уйдёшь… — вздохнул Волк, когда они вставали.

— Если тебе нужно, чтобы я остался в обмен на свободу для Лаирсула — я, конечно, останусь, — осторожно сказал Бэрдир, зная, что Саурон наверняка потребует большего. Ему же и сейчас нужны были не беседы о вине и погоде, а сведения… правда, сейчас Саурон получил их иным путём.

Маирон пристально посмотрел на Бэрдира. Потом кивнул.

— Я поговорю с Лаирсулом, — и если все получится… уже двое эльфов будут с ним добровольно. Собрать свою стаю из эльфов… Волк улыбался, спускаясь по лестнице в подземелье.

Бэрдир очень удивился. Саурону так нужно, чтобы он остался? Но ведь он и так остаётся, его держат, как на крючке, угрозой пыток других…

Саурон ушел, а дозорный остался один. Сам налил себе ещё вина, поднял кубок, будучи мыслью с другими эльдар. И вместе ожидая: неужто Лаирсула отпустят?

***

Когда по коридору только закончили ходить, и Бэрдир только пришёл в кабинет Саурона, на лестнице появился Март. Приближалось время ужина, и горец постучал в дверь комнаты Линаэвэн, повел ее с собой на кухню. Линаэвэн шла и думала: “Лучше сказать самой, чем скажет Фуинор…”

— Фуинор передал мне, что теперь Долхэн будет освобождён, и я благодарна ему за помощь… — в голосе девы слышались отголоски изумления и недоверчивой радости, какая бывает, когда вести боятся поверить… — И ещё предложил снова петь вместе с ним, завтра. Поэтому… я не уйду после завершения этого дня, как намеревалась.

— Это удивительная новость, — качнул головой Март. — Повелитель дает свободу своему врагу… Это очень щедро, но все же… разумно ли? Но главное, что ты останешься, я очень рад этому.