Ребята и зверята

— Это вещь серьезная, — шутливо отозвался Федот Иванович. — Его ведь не просто надо назвать, а как-нибудь позабористей. Вот что: у знакомого есть одна собака, остренькая такая, беленькая, и зовут ее Джип. Давайте и нашего Франта назовем Джип, а?

— Ну-уу… зачем Джип? Что это еще за Джип? — запротестовала Наташа. — Лучше пускай он будет Франт, ладно?

— Франт… Франтик… Гммм-м, а ведь и в самом деле подходяще, — согласились остальные. — Ну, хорошо, быть ему Франтом.

А Франт тем временем, обходя комнату, вдруг сделал интересное открытие: под лавкой около печки он наткнулся на корзинку с яйцами. Он поднялся на задние лапы и заглянул в корзину. Ого, сколько их там! Его немного озадачило: что может он, маленький лисенок, сделать с такой массой яиц? Но потом он, должно быть, решил потрудиться, насколько хватит его слабых сил.

Не теряя даром времени, он достал из корзины яйцо и унес его в другую комнату. Прыгнул там на низенькую кровать, разрыл лапками одеяло, затолкал яйцо под подушку, примял ее и отправился за другим яйцом.

С этим он долго суетился по комнате, пока наконец не остановился на войлочной туфле. Обнюхав ее, он аккуратно засунул яйцо подальше, в самый носок, и побежал за следующим.

Тут его и накрыли: Федот Иванович оглянулся и увидел у него в зубах яйцо.

— Эге, Франтик, уж больно ты поворотливый! — воскликнул он и переставил корзинку повыше на скамью.

Пойманный врасплох, Франтик попробовал было укрыться за сундук. Но, когда туда заглянула Соня, он решил, что все равно яйцо спрятать не удастся, прокусил в скорлупке дырочку, выпил его и облизал язычком губы.

Правда, и без этого он был вполне сыт, но не бросать же яйцо зря?

Франт совсем перестал дичиться, и мордочка у него стала веселая и необыкновенно забавная. Глазенки задорно блестели, а от сытного ужина брюшко надулось, как резиновый мяч.

Он свернулся клубочком на Сониных коленях и внимательно следил за бабочками и жучками, кружившимися около лампы.

Поздно вечером, перед тем как итти спать, Франтика устроили на ночь в маленьком пустом чуланчике.

Приготовляя постели, мама нашла у Наташи под подушкой спрятанное Франтом яйцо.

— Айда Наташа! — рассмеялась она. — Посмотрите-ка, яичко снесла.

Все засмеялись, а Наташа сконфузилась, начала оправдываться и заревела. Тогда ее перестали поддразнивать и сказали, что это сделал Франтик.

— Ну, вот видишь, мама, — с упреком сказала она, — а ты на меня…

Всех так рассмешил этот случай, что на Франтика совсем забыли рассердиться. Но зато, когда отцу пришлось ночью надеть свои войлочные туфли, он очень на него рассердился: яйцо раздавилось и вымазало ногу и всю туфлю. Отец в сердцах обозвал Франта прохвостом.

Первое время Франт жил в комнатах. Когда все уходили в сад или во двор, а это случалось очень часто, Франту становилось очень скучно, и он робко пытался выйти на крыльцо.

С людьми он уже вполне освоился, и его смущали только собаки и козленок, которые частенько заглядывали в открытые двери.

Как-то утром Франтик все-таки пробрался на крыльцо и свернулся калачиком на полу на ярком солнечном пятне.

Вдруг по ступенькам загремели копыта, и на крыльцо вбежал балованный козленок Степан.

Франт в ужасе вскочил и собирался удрать в комнату, но Степка загородил дорогу. Что тут делать? У Франтика все поджилки затряслись.

Он плотно прилег брюхом к полу и не сводил пристального взгляда с козленка. Степан сердито оглядел Франта, фыркнул и вдруг ринулся на него, нагнув рожки.

Хоть и не очень опасный зверь — шестинедельный козленок, но Франт струсил отчаянно. Выбрав момент, он, как мышонок, шмыгнул мимо Степки в комнату, под кровать.

Степан запрыгал вслед за Франтом и сунул к нему голову.

Нет, тут уж Франт чувствовал себя дома, в своей норе. Это уж не то, что на террасе. Он высунул из-под одеяла нос и пронзительно затявкал: ках! ках! ках!.. н-ннгрррр…

Степан опешил и попятился. Как только он сделал шаг назад, Франтик осмелел и двинулся на него, не переставая кричать. Он поднял к нему мордочку и сердито прижал уши к затылку. Теперь уже забияка Степан очутился в критическом положении.

В это время мы услыхали лай Франта и прибежали на помощь.

Степка сообразил, что это не его дело — травить лисят. Вскочил на окошко, шаловливо кивнул головой вбежавшей Соне и выпрыгнул в сад.

А Франтик, ласково виляя хвостиком, подбежал к нам.

— Бедняга, испугался как. Посмотрите, как у него сердце бьется…

Франта погладили и дали ему в утешение кусок сахару.

После этого случая он долго не решался высунуть нос из комнаты и смотрел на нас из окошка.

Как только мы начинали играть в лапту, Франт усаживался на своем подоконнике и внимательно следил за всеми, сидя по-собачьи, грациозно забросив пушистый хвост вокруг передних лапок.

Франтик все больше и больше привязывался к своим хозяевам и становился совсем ручным. Ел он решительно все: молоко, хлеб, мясо, яйца, сахар, вареные овощи, фрукты, варенье и траву.

У него был странный вкус: так, например, отведав варенья, он выкапывал откуда-нибудь из своих запасов кусок вареной требухи и с удовольствием закусывал ею.