Речные разбойники

В письме говорилось в основном о магнетите, а также присутствовала свойственная Фань Жуй чепуха.

– Эти строки что-то значат? – спросила Лу Цзюньи.

– Ох… – в немом отчаянии вскинул голову Лин Чжэнь, глаза его расширились, словно его уличили во лжи. – Ничего они не значат, совсем ничего.

Она и представить не могла, что он чувствует, читая это. Их с женой разлучили с самого момента заточения в темницу, и теперь письменное доказательство ее плохого самочувствия наверняка вызвало у него потрясение.

– Она все еще в здравом рассудке, – попыталась успокоить его Лу Цзюньи, но ошиблась. – Она… если вам с ней удастся добиться помилования, то, думаю, у нее есть все шансы восстановиться.

Лин Чжэнь глянул на вездесущих охранников, опустил глаза и разгладил несуществующие складки на бумаге.

– Почерк мне ее сложно расшифровать, вот и все дела, – проговорил он быстро, точно защищаясь. – Пишет, как всегда, чересчур быстро, ничего не разобрать.

Лу Цзюньи не понимала, что он хотел сказать этим. У Фань Жуй действительно был сумбурный и размашистый почерк, но вполне читаемый, точно таким же она писала алхимические рецепты для Лу Цзюньи. Порой невозможно было разобрать смысл ее слов, но не почерк. В записке, которую она оставила мужу, фраза «С детства я изучала классическую литературу и историю» была вкраплена в указания, касающиеся свойств магнетита, а дальше упоминалось что-то о людях, утонувших в красной реке. И Лу Цзюньи была почти наверняка уверена, что это никак не относилось к божьим клыкам. Или к чему-то, существовавшему в реальном мире.

Божьи клыки. Лин Чжэня уже ввели в курс дела. Это было необходимостью, поскольку он должен был выполнять указания жены.

Когда Лу Цзюньи рассказала ему обо всем, он замкнулся в себе, как черепаха в панцире, словно тяжесть этого знания могла причинить ему реальную боль. И воспринял он это куда разумнее, чем она.

Ей нужно было сосредоточиться на задании.

Она отвернулась от своих неудовлетворительных смесей.

– Лучше поясните мне, как она предлагает поступить с магнетитом. Мне известно о его потусторонних свойствах – он способен ощущать большие скопления силы, вплетенные в ткань мироздания, поэтому всегда поворачивает стрелки на юг и помогает путникам следовать по прямой линии. Также я знаю, что он способен притягивать другие материалы на расстоянии, совсем не соприкасаясь с ними… Безусловно, это мощный минерал, но мне не доводилось слышать, чтобы его как-то связывали с божьими зубами или камнями ученых.

– Да небось никто и не пытался, разве что моя Владычица Демонов… – Лин Чжэнь помассировал костяшки пальцев, избегая зрительного контакта с Лу Цзюньи. – Мужества ей всегда было не занимать. Если бы только принцип жэнь дал мне сил следовать ее примеру… Так чего она от меня хочет?

– Соберитесь, господин Лин. Она говорила об использовании магнетита для того, чтобы «повернуть поток вспять». Что это может значить?

– При многократном взаимодействии, мы вместе это обнаружили, – его лицо просияло от радости, вызванной каким-то далеким воспоминанием, от которого теперь осталась лишь тень, – при многократном взаимодействии с некими материалами видоизмененный магнетит способен обратить… как бы выразиться, направление потока энергии. С разными материалами, но, моя дорогая, она подразумевала божий зуб или камень ученого. Согласно жэнься, философии моей жены, они не что иное как кусочки мозаики, для полного понимания которой требуются время и исследования. Она считает их порталами, открывающими путь в невиданное измерение, которое мы не способны ощутить, но его чуждая энергия способна проникать в наш мир. Весьма напоминает жизненную силу, которая пронизывает всех нас.

– Повернуть поток вспять, – повторила Лу Цзюньи. – Это значило бы…

– Отвести поток от нас, верно. Сделать некий объект не источником энергии, а ее поглотителем, воронкой для слива.

– Получается, она предлагает видоизменить один из божьих клыков, превратив его в сифон. Энергия втягивается через один артефакт, высвобождается через другой. И вы поддерживаете это?

– Если получится повернуть его, то… Придется мне поработать с магнетитом, очистить его. Необработанная руда не даст нужного эффекта… – голос его звучал потерянно.

– Как мы узнаем? – спросила Лу Цзюньи. Это был самый важный вопрос, единственный, имевший значение. – Как нам понять, что все получилось, что божий клык был удачно… изменен?

– Если это не сработает, то тогда…

Лин Чжэнь умолк, а после его плечи затряслись. Лу Цзюньи понадобилось немного времени, чтобы осознать, что он сотрясается от беззвучного, исступленного смеха. Лу Цзюньи протянула руку и забрала у него записи Фань Жуй. Внизу оказалась приписка:

«Будто это твой собственный крик отражается, и снова, и снова, и снова».

Отражается…

– Что тогда случится? – не унималась она. – Что случится, если мы попробуем эту идею с сифоном, но один из божьих клыков не будет правильно изменен?