Речные разбойники

В этот момент ворвался стражник и опустился на одно колено:

– Господин советник, разыскали мужа.

– Ведите его сюда. Ах, вот и вы, командующий, прошу, присоединяйтесь.

Гао Цю показался у входа в камеру. Стоило ему увидеть открывшуюся перед ним картину, и лицо его скривилось в возмущении, словно ему предложили отведать угощения прямо из ночного горшка. Он поднял руки, будто защищая свое расшитое одеяние, чтобы оно не оказалось запятнано тем, свидетелем чему он только что стал. – Что все это значит? Зачем меня вызвали сюда?

Цай Цзин выудил еще один из своих железных шипов и принялся поигрывать им в руке, постукивая им в сторону Гао Цю.

– Не забывайтесь, командующий. Так случилось, что я обзавелся весьма ценными лично для вас сведениями, вот и решил проявить любезность и поделиться ими с вами. Но раз вам это не интересно, то…

– Нет-нет, я… благодарю вас, советник. Господин советник.

– Думается мне, что вы будете относиться к моим методам с бóльшим одобрением, когда обо всем узнаете… В данный момент я собираю информацию об этой вашей наставнице по боевым искусствам, которая доставила столько хлопот.

– Линь Чун! – Лицо Гао Цю исказилось от страшной, темной ярости. – Вы нашли ее. Скажите мне. Немедленно скажите мне!

– Ну, полно, будет вам, командующий. Возьмите себя в руки, в противном случае я попрошу вас удалиться. Вы здесь на правах моего гостя.

Цвет лица Гао Цю сменился с алого на багровый, он едва сдерживал злость и с очевидным усилием заставил себя отступить от своего начальника и отойти в угол комнаты. Лу Цзюньи показалось, что он или не заметил ее, или не признал.

Она опустила голову. Она не была уверена, что Цай Цзин защитит ее на этот раз, ведь теперь он решил наказать ее за ложь. Не следовало ей так поступать… Он ведь все понял, с самого начала все понял. Разумеется, понял.

Еще двое стражников поспешно вошли в комнату, волоча за руки какого-то крестьянина. Они швырнули его на пол в центре комнаты, к ногам Цай Цзина.

Старик весь дрожал и едва не разрыдался от страха. Но в этот момент связанная женщина пошевелилась, подняла голову, словно каким-то образом почувствовала его присутствие и пробудилась. Она издала низкий крик.

Мужчина осмелился оторвать взгляд от своих колен и вздрогнул так, будто его стрела поразила.

– Молю вас, пожалуйста, пощадите… – и затем он зашелся в рыданиях.

Цай Цзин подошел к нему и пнул его:

– Так ты муж нашей маленькой торговки вином.

– Д-д-да, господин. Прошу вас, умоляю, что бы мы ни сделали, пощадите…

– Ты Хуанг Вэньбин.

– Верно, господин советник, вы все знаете…

– Пока нет, не все. Но ты ее муж, а значит, вина на тебе такая же, как и на твоей женушке-крысе.

– Верно, господин, все так, как вы сказали, господин советник… Молю вас, проявите милосердие…

– Ты ведь понятия не имеешь, о чем я говорю, не так ли? – пробормотал Цай Цзин себе под нос. – Паршивый пес, я говорю, что твоя жена – расчетливая воришка. И у нее хватило наглости обокрасть меня.

– Нет же, господин мой… я хочу сказать, наверняка это все ошибка, господин, молю вас, лучше меня накажите, простите нас…

– Жалкий червяк. Но вот что: ты еще можешь помочь своей женушке.

– Да… молю, что угодно…

Цай Цзин вновь подошел к Бай Шэн, протянул к той руку с железным шипом и провел им по ее щеке и шее.

– Ответь мне, с кем сговорилась твоя благоверная? И где они сейчас?

– Я… я не знаю, клянусь вам. Дорогая моя, расскажи господину, заклинаю тебя, просто расскажи!

– А ты куда храбрее своего муженька, – тихонько сказал Цай Цзин на ухо Бай Шэн, когда она не проронила ни звука. – Но вместе с тем и безрассуднее. Твой супруг, при всей своей трусости, куда смышленее тебя.

На последнем слове он со всей силой всадил шип ей в бок.

Лу Цзюньи не могла сказать, издала ли Бай Шэн хоть какой-нибудь звук, потому что вопль ее мужа был столь громок, что эхом отдавался от каждого камня.

– Еще не слишком поздно, – Цай Цзин повысил голос, чтобы перекричать завывания мужчины. – Лекарь все еще может спасти ее, пока тело не начало гнить. Ты все еще можешь забрать свою женушку назад, правда, без кисти и руки, но это не самое большое наказание, верно? А теперь отвечай мне, кто ее подельники?

– Я не знаю! – завопил Хуан Вэньбин. – Не знаю! Могу жизнями семей наших поклясться! Я вам все что угодно рассказал бы, господин советник, любую зацепку выдал бы, о чем бы вы ни спросили, если бы я знал, все как на духу выдал!

– По-твоему, я поверю, что ты ни сном ни духом о том, что у тебя в собственном доме творится? – Цай Цзин медленным, неторопливым шагом подошел к стражнику, державшему в руках поднос с железными шипами, взял один из них и постучал им по камню стены. – Почти полмесяца назад твоя благоверная украла у меня все, мне причитающееся, а тебя где черти носили, дорогой мой? Пьянствовал или другой бабе постель согревал? Или же ты просто пытаешься защитить свою женушку-воровку и богатства, которые она нажила нечестным путем?

Он принялся расхаживать взад-вперед.

Хуан Вэньбин внезапно вскинул голову, глаза его были широко раскрыты, а по бороде стекали слезы: