Речные разбойники

– Вы опасаетесь худших крайностей, на которые способна пойти империя, – елейно проговорил Тактик. – Людей, которые портят все хорошее, что могло бы в ней быть. Многие тоже их опасаются. Мы можем стать отличными друзьями…

– Заканчивай с этим, – раздался голос Линь Чун. Она сделала шаг назад, все еще пристально глядя на лицо Лу Цзюньи. – Ты дал согласие. Мы сделали предложение. Она отказалась.

– Да ладно тебе, – возразил Тактик. – Это всего лишь общественная дискуссия…

– В которой ты, без сомнения, сможешь заставить даже самый упрямый разум разделять твою точку зрения, – прохладно заметила Линь Чун. – Очевидно, что моя подруга сегодня себя неважно чувствует. Она любезно нас приняла и дала нам свой ответ. Забудь об этом.

Тактик переводил сомневающийся взгляд с одной из них на другую.

– Это не было нашей первостепенной задачей, – напомнила Линь Чун своему компаньону и потянула его в сторону. – Этим вечером нас ждут более срочные дела.

Лу Цзюньи уставилась в пустоту. И как она раньше не понимала, что перемены, к которым она всегда призывала, обернутся лишь кровопролитием? Она вела себя как дитя.

Вдруг на ее плечо опустилась ладонь.

– Мы радеем за справедливость, – сказала Линь Чун. – Клянусь тебе.

– Как ты можешь это знать? – охрипшим голосом тихо спросила Лу Цзюньи.

– Потому как это все, что у меня осталось, – на миг Линь Чун сжала ее плечо сильнее, а потом вместе с Тактиком шагнула к дверному проходу. Никто из них не оглянулся назад.

Лу Цзюньи еще долгое время сидела во мраке, пока лампа не начала потрескивать. Когда она встала с места, ее суставы оказались отвердевшими, словно глина, а кончики пальцев уже успели онеметь.

Она до сих пор держала в руке смятую бумагу, которую всучил ей Тактик. Она подняла лампу, прошлась по комнате, остановившись у очага, и опустилась на пол.

Некоторое время она держала бумагу в руках, уставившись на нее так, будто яд написанных на ней слов мог запятнать ее кожу. А потом поднесла ее к тусклому пламени лампы.

Край тут же загорелся. Лист опустился в блестящие остатки масла, и пламя чуть не коснулось пальцев Лу Цзюньи, прежде чем она обронила его и тот не свернулся, обращаясь пеплом на камне.

Она наблюдала за ним, пока лист окончательно не погас, потом подождала и, когда обугленные остатки достаточно остыли, смяла те ладонью. Она продолжала делать это до тех пор, пока ее рука не стала черной и все напоминания о просьбе Линь Чун не исчезли.

Глава 22

Линь Чун склонила голову, скрываясь под тенью соломенной шляпы доули, волосы упали ей на лицо. Время от времени она вертела в руках чарку с вином, стоявшую перед ней на столе, или же поднимала ее, чтобы пригубить напиток.

Не было ничего необычного в том, что молчаливый путник в одиночестве потягивает вино, пусть он и одет как последователь жэнься.

Такую маскировку выбрал для нее У Юн. Лишь практикующие жэнься носили волосы распущенными, и сейчас они наряду с широкими полями шляпы помогали скрыть лицо Линь Чун. Что Линь Чун, что У Юн в умении нанесения макияжа не могли сравниться с Ху Саньнян, и пусть они прицепили повязку на ее клейменую щеку, списав на рану, но расположение ее было уж чересчур подозрительным для любого, кто был осведомлен о хитростях, к которым прибегают осужденные, чтобы не вызывать нежелательных вопросов.

Линь Чун, разумеется, могла попытаться солгать, сказать, что она уже отбыла наказание, но чернила-то были все еще свежими и вполне четкими, а потому лишь самый зеленый юнец, едва надевший военную форму, купился бы на такую уловку. Да и к тому же многие стражники в Бяньляне знали ее в лицо. Если ее задержат хоть на несколько мгновений для досмотра, она тут же будет разоблачена.

У Юн, в отличие от нее, подобных проблем не испытывал.

Их Тактик в другом конце заведения выкрикнул пьяное приветствие, что-то похожее на тост, поднял чарку и небрежно запрокинул ее. Солдаты за тем же столом гаркнули то же самое и повторили за ним, смеясь и похлопывая У Юна по спине.

У Юн, несомненно, был тот еще мастер маскировки: он нацепил форму имперского стражника, немного расстегнул рубаху и заткнул за пояс пустые перевязи для меча, как делали стражники в свободное от службы время. В военной шапке из войлока У Юн в мгновение ока превратился в младшего офицера, готового кутить вместе с сослуживцами.

– Взгляни, как лучше? Я ничего не упустил? – спрашивал он, поворачиваясь, чтобы показать наряд Линь Чун.

– Нет, все отлично, – кивнула Линь Чун. Она ощутила укол странного негодования, которое напомнило, сколько лет она отдала имперской страже, но эту форму носить так и не удостоилась. А У Юн буквально в мгновение ока вжился в эту совершенно не заслуженную им роль.