Речные разбойники

«Это лишь маскировка», – твердила себе Линь Чун. И дело было не только в том, что у У Юна не было клейма и к тому же его никто не знал в лицо, что делало его превосходным кандидатом на роль стражника, находящегося в увольнении. Пусть Линь Чун и знала их жаргон и могла перечислить все, на что стражники жаловались друг другу во время ночных попоек, но даже когда она служила вместе с ними, ей приходилось хорошенько попотеть, чтобы ее допустили к их столу. Она понятия не имела, как вести себя при этом непринужденно, и неважно, во что она была одета.

У Юн же, напротив: чуток выпивки, пара-тройка грубых колкостей – и вся их компания тут же превратилась в давнишних, закадычных друзей.

Что за порочный талант!

Спустя какое-то время после того, как барабаны отбили полночь, У Юн пожелал всем спокойной ночи и нетвердой походкой поплелся к столику Линь Чун в стороне, но лишь после того, как его собутыльники расплатились и скрылись в ночи.

– Что узнал?.. Да аккуратнее ты! С тобой все в порядке?

У Юн натолкнулся на стену, зацепившись ногами за стул.

– Напился. Я – ик! – очнь пьяный. Здрствуй, сестрица Линь. Надо бы тебе прозвище придумать.

– Сядь уже! – Линь Чун подскочила, чтобы усадить У Юна на стул, и после непродолжительной борьбы с его руками и ногами ей это удалось. – Так ты не притворялся? Ты и вправду напился?

– Ну ясен пень, я нплся. Доствернсть првше всего, – невнятно пробормотал У Юн. – Ох, и горазды же эти мужики языками чесать. Крепче вино – длиннее язык.

– И ты что-то выведал.

– А как же иначе? – улыбнулся У Юн во весь рот. – По крайней мере, я узнал все, что этим парням самим известно. Трактирщик в Восточном квартале имел на это право. Именно там стражники, охранявшие темницы, любили промочить горло.

– Как я и думала, – сухо ответила Линь Чун. – Если только ты не решил, что мы здесь лишь веселья ради.

– Ох, сестрица Линь! За живое задеть пытаешься, но не тут-то было, – У Юн погрозил ей длинным пальцем. – Между прочим, не находишь изумительным, что в нашей распрекрасной империи притаилась одна секретная темница? Да за которой следят не просто тюремщики, надзиратели или судьи, а сама имперская стража. Что за дела там проворачивают, даже подумать страшно. Подобное, сестрица Линь, означает, что наверняка случалось так, что один-два министра попадали в Яму и заканчивали жизнь, глотая яд. Занимательно.

– Никакого секрета здесь нет, – сказала Линь Чун. – Про эту темницу всем известно.

– Известно о темнице, а не о том, ' что она собой представляет. Страшные истории о Яме, которые родители рассказывают детям, чтобы те их слушались, – вовсе не то же самое, что повстречаться с кем-нибудь, кто пережил заключение в ней.

– Потому что их всех казнят, – без обиняков парировала Линь Чун, – и в том нет никакой тайны. Яма предназначена только для самых худших отбросов империи.

– Ах да, и это слова наставника по боевым искусствам, осужденного за покушение на начальника имперской стражи. А не приходило ли тебе в голову, мой разыскиваемый друг, за какие заслуги империя бросает туда высококлассных ученых?

Линь Чун не нашлась с ответом. Она не прекращала думать об этом. Империя была… была правительством. Законом. И имела свои способы заставить этому закону подчиняться. Монахов и философов уже казнили раньше, очевидно, в этом и заключался этот способ.

– Быть может, настоящих бессмертных и не осталось больше, – промурлыкал У Юн, – но до меня доходили слухи о парочке-другой отшельников, которые больше двух веков прожили и любые раны исцелить могли. Чисто теоретически, дорогой наставник, как ты казнила бы такого человека? Быть может, голову отрубить будет достаточно, но разве можно сказать наверняка?

– Сомневаюсь, что среди могущественных философов много преступников, – сказала Линь Чун, заранее понимая, что спор проигран.

– К счастью, кое-кто есть, – усмехнулся У Юн. – Среди них – барабанная дробь! – заклинательница жэнься, обладающая выдающимися талантами в области алхимии, которая в последнее время удостоилась повышенного внимания со стороны императорского советника. Как мне кажется, она идеально нам подходит, что скажешь? Итак, мой дорогой наставник по боевым искусствам, ты сказала, что о Яме всем известно, но позволь-ка я поведаю тебе кое-что, о чем мало кто знает и чем так охотно поделились наши любезные друзья, которые только что ушли. Причина, по которой даже самые могущественные заклинатели и монахи не могут выбраться из недр той тюрьмы, заключается в том, что ее стены отделаны камнями гунши и неприступны впридачу. Создатели темницы постарались на славу.

– Отрадно слышать, что ты в восхищении, – сказала Линь Чун. – Полагаю, вызволять мы ее будем откуда угодно, но не из этой неприступной крепости. И как часто ее выводят из этой темницы, чтобы удовлетворить интерес советника к ее персоне?

– Регулярно, как мне сказали, но не завтра. И, честно говоря, завтра ожидается парочка новых распоряжений от нашего распрекрасного советника Цая в отношении этой заклинательницы… по крайней мере, так говорят.