Речные разбойники

У Юн оттолкнулся от земли и подпрыгнул высоко, так высоко, что на мгновение перелетел через мелькающие внизу лезвия мечей; он отбил ногой древко копья, что взметнулось в воздух в опасной близости от него. И этого краткого мига невесомости на вершине прыжка было достаточно, чтобы взглянуть поверх их голов…

Волосы и окровавленная одежда сестрицы Линь растрепались, она повалила командующего на землю, меч его полетел в сторону. В глазах его застыл ужас, когда она отвела копье назад, точно стрелу, которая должна была положить конец его жизни.

Военный министр врезался в нее сбоку, закрутив их обоих в круговороте тел и оружия и впечатав в стену ближайшего здания. От удара дерево треснуло, и несколько черепичных плиток рухнуло с крыши.

Увидеть больше у У Юна не хватило времени. Он вернулся в пыл сражения, которое перешло в сплошной яростный шторм, последовали удары, слишком жесткие и быстрые, чтобы думать о чем-то другом. У Юн отбил восемь ударов, двенадцать, шестнадцать…

Очередная атака удалась – удар пришелся сначала по спине, а затем в плечо. К нему подошли сзади и взяли в захват при помощи древка копья, дернув его самого назад с такой силой, что ему выбило воздух из легких. У Юн попытался вывернуться из ловушки, но потерял опору под ногами. Его схватили, противников было слишком много, они заломили руки У Юну сзади, а лезвия клинков в мгновение ока оказались близко и задели нежную кожу на шее и подбородке.

У Юн запрокинул голову, пальцы его разжались на рукояти меча, клинок с лязгом упал на камни.

Шум боя стих, и послышался голос министра Дуаня, перекрывающий все остальные крики:

– Не убивать! Взять их живыми! Они должны предстать перед государем!

Государем?

«Думай, ну же, соображай быстрее… надо вернуться на гору… я не допущу провала… Неужели это и был провал? Нет, нельзя так думать. Выход есть всегда. Ты всю жизнь прожил, не допуская иного варианта».

Стражники грубо потащили У Юна к краю улицы. Его прижали к стене здания, зафиксировав руки и ноги, но все же У Юн сумел изогнуться, чтобы оценить обстановку. Еще несколько стражников крепко держали оглушенную Фань Жуй, один, стоя у нее за спиной, зажимал ей рот рукой в перчатке, она бешено вращала глазами. А справа от У Юна…

Куда больше солдат окружили Линь Чун. Бывший наставник по боевым искусствам все еще сражалась, теперь уже без оружия, по лицу ее текла кровь, волосы липли к шее. Каждый раз, стоило солдатам схватить ее ногу или руку, как она вырывала другую и наносила жестокие удары по черепу, паху или руке противника, смотря что оказывалось ближе.

Но все было кончено. Бранящимся на чем свет стоит стражникам все же удалось пленить ее и прижать к стене неподалеку от У Юна.

Мужчина в мундире командующего неторопливо прошествовал к ним, тонким платком утирая кровь с лица и шеи. Он повернулся и сплюнул кровавую слюну на дорогу. Как минимум один зуб вылетел вместе со сгустком.

У Юн скривился.

Острый профиль командующего оказался рядом с лицом Линь Чун, тот вперился в ее безумные глаза. Линь Чун рывком предприняла еще одну попытку освободиться, почти удачную, у нее получилось вырубить одного стражника, прежде чем ее вновь скрутили.

– Бывший наставник по боевым искусствам Линь Чун, – промурлыкал командующий. – Изменница родины, скрывающаяся от правосудия. Я с превеликим удовольствием понаблюдаю за твоей казнью, быть может, даже лично ее проведу. Меча или топора будет вполне достаточно для твоей собачьей башки. Ты всего-навсего выскочка из крестьян, как никак.

Он протянул руку и практически с нежностью провел пальцами по ее шее.

И тут Линь Чун резко дернулась, ударив лбом командующего прямо в лицо. Тот отшатнулся, страшно бранясь, немедленно развернулся и неистово ударил ее по лицу. А после выхватил меч одного из своих людей и ударил рукоятью по ее голове, и снова, а потом снова.

– Как посмела! – визжал он, брызжа слюной на солдат, каждое слово сопровождалось все новым и новым ударом. – Как посмела, как посмела! Сопливая тварь!

У Юн боролся со стражниками, пинаясь и крича, но как ни пытался, не сумел прорваться сквозь них. Остановил командующего министр Дуань, схватив того за руку:

– Спокойно, командующий Гао, изменники свое получат. Спокойнее.

Голову Линь Чун прижали к стене, лицо ее превратилось в сплошное кровавое месиво.

Значит, вот кем был этот командующий. Гао Цю. Тот самый командующий, который так запросто уничтожил жизни Линь Чун и Ян Чжи. Поистине превосходное олицетворение всей гнили, какая только может быть в человеке и империи.

У Юн мысленно внес его в список людей, от которых нужно избавиться. Во благо государства и его народа.

Военный министр отпустил Гао Цю, и тот больше не подходил к Линь Чун, лишь насмехался над ней на расстоянии, утирая кровь с лица рукавом. Свой платок он, похоже, умудрился потерять. Линь Чун повисла в руках стражников, не способная более его спровоцировать.