Речные разбойники

Она так часто работала с печатным станком, что у нее была целая кладовая, забитая аккуратными стопками уже нарезанной бумаги. Тысячи готовых листов. Широкая кисть, обмакнутая во влажные чернила, закрашивала заготовленные блоки, пока они не засияли черным. Она уложила бумагу, а затем аккуратно оттиснула на ней иероглифы.

Первый лист был готов.

Она вытерла чернила с рук и уже предвкушала увидеть, сколько сможет напечатать к утру.

Тихий предрассветный час застал ее в дальних комнатах одного из постоялых дворов, где она передавала слитки серебра и толстые пачки печатных листовок женщине в залатанном переднике. А после она оказалась в переулке в компании ухмыляющегося беззубого мужчины, который толкал телегу с кашей. Затем в пропитанной благовониями монастырской кумирне, в прокуренной игорной зале, потом в борделе перед его хозяйкой, облаченной в шелка и драгоценности. Эти листовки будут распространяться через каждого трактирщика, каждого ребенка на улице, передаваться с нарочито невинным видом, пока стражники не обнаружат гноящийся нарыв измены прямо у себя под носом и не начнут избавляться от них; тогда эти листовки, как и все прочее запрещенное, будут распространяться более ревностно, тайно, вызывая заядлое любопытство.

Или будут переписываться кистью, скорее всего, поскольку оригиналы будут изъяты и сожжены.

Цай Цзин узнает, что это ее рук дело. Если армия уйдет слишком рано и он не успеет получить отчет, он узнает, когда они вернутся с Ляншаньбо.

К тому времени все обитатели горы наверняка будут мертвы, а от их лагеря останется лишь пепелище. Тогда ее последнее деяние станет бессмысленным. Создать легенду о хаоцзе, которых уже нет, и запятнать себя виной.

Цай Цзин в любом случае казнит ее, в этом не было никаких сомнений. Вот только останется ли кто-нибудь с Ляншаньбо в живых, чтобы извлечь пользу из ее жертвы?

Глава 28

– Лодки. Ему явно понадобятся лодки, – У Юн оторвался от созерцания звезд и обратился к Чао Гай, Сун Цзян и командиру Ян – трем самым опытным главарям их стана, которые собрались в Зале Верности. – Лодки его задержат.

Остальные хаоцзе постепенно стекались сюда, но Чао Гай хотела прежде послушать доклад о случившемся в Бяньляне в частном порядке. У Юн и Линь Чун вернулись на гору и в наступающих сумерках провели своих лошадей через болота.

Постоялый двор Чжу Гуй был закрыт, а сама хозяйка скрылась на горе, но Жуань Седьмой незаметно пробрался в сумерках, стоило им выпустить свистящую стрелу. Когда они возвращались обратно в горы, У Юн подумал, что никогда прежде не испытывал такого позора. Он мертвым грузом отягощал каждое движение, каждый шаг, каждое слово, напоминая о постигшем их провале, – даже когда Чао Гай отказала ему в просьбе расплатиться за ошибку собственной жизнью, пояснив, что в предстоящей битве им не обойтись без их главного стратега.

У Юн намеревался вновь поднять этот вопрос, но после, если они оба останутся в живых.

Поскольку, если сестры Линь и Лу ничего не придумают, у них не будет никакой защиты от нового оружия Цай Цзина – усовершенствованного божьего зуба, Чао Гай решила предоставить всем хаоцзе право покинуть гору до начала сражения. У Юн не думал, что кто-нибудь последует ее предложению. Кто-то из-за того, что идти им просто некуда, а большинство – из чувства верности, пусть даже они обречены на смерть.

Они стояли друг за друга горой, как хаоцзе. Их отвага была продиктована не глупым порывом или желанием выгоды, не стремлением снискать славу поэта, а справедливостью, честью и верностью избранному пути. Они будут сражаться вместе с боевыми товарищами до конца, даже против всего мира. Даже если никто об этом не узнает.

Гора Ляншаньбо была их домом, за который они готовы сражаться, не жалея жизней, как и У Юн.

«Раз уж тебе не дали отдать свою жизнь, ты должен предложить товарищам все, что у тебя есть, свой ум и свой меч, пока они еще при тебе».

Армия на марше передвигается куда медленнее, чем обычные путники, хоть пешие, хоть конные. Прибавить к этому время на мобилизацию и оснащение войск, а также время на изъятие каждого рыболовного судна по пути. Быть может, империя и располагает мощным флотом, но его явно не перетащить сюда волоком, и он наверняка не приспособлен к укромным уголкам и узким водным путям топей Ляншаньбо.

Изъятие лодок задержит их. В таком случае, у них есть по меньшей мере два дня, прежде чем армия явится к их порогу. А может быть, и все четыре или шесть. По крайней мере, этого хватит, чтобы выработать стратегию против любой традиционной атаки…

– Расставим дозоры на сторожевых вышках, – предложила командир Ян.

– Я хочу, чтобы наша подготовка не ограничивалась лишь этим, – рассуждал вслух У Юн. – Наши ловушки смогут потопить и уничтожить тысячу солдат еще до того, как они высадятся, но стоит им сойти на твердую землю, нам придется сразиться с ними на суше. Нужно встретить их как можно дальше от наших берегов.