Речные разбойники

Другие солдаты его настороженность не разделяли и вовсю пользовались возможностью передохнуть и тихонько поболтать. Двое из них, хоть и не были в поле зрения Линь Чун, но находились достаточно близко, чтобы она сумела расслышать их разговор, позволяя их грубым шуточкам и возмущению всколыхнуть ее разум. Это напомнило ей жизнь в Бяньляне.

Пока до ее слуха не донеслись всего два слова.

Гао Цю.

– Я слыхал, это все Гао Цю, – говорил один другому.

Жгучая ярость охватила Линь Чун, к горлу подступила тошнота. Мыслями она вновь перенеслась в Зал Белого Тигра, где он парой фраз разрушил ее жизнь…

Она с усилием заставила себя вернуться к разговору этих двоих. Темой их сплетен являлся некий командир Ян. Один спросил другого, как же так случилось, что столь опытного офицера, как командир Ян, угораздило оказаться в Даляне, и в голосе его звучало презрение к подобной участи. Далянь был далеким лагерем для ссыльных на севере, весьма похожим на тот, где должна была оказаться сама Линь Чун.

Должна была, но этого не случилось, потому что командующий Гао приложил все силы, чтобы этого не произошло.

– Говорят, все из-за каких-то камней гунши, представь себе, – продолжил сплетник. – И командиру Ян было поручено доставить их командующему. А в прошлом году выдались знатные тайфуны, многие территории, даже половина провинции Цин, оказались затоплены. Командир со своими людьми переправляли камни вниз по реке, когда поднялась буря. Там людей едва удалось спасти, а камни, выточенные в блоки по тысяче цзинь каждый, затонули все до единого. Командир Ян защитила своих людей, взяв всю ответственность перед командующим на себя.

– Разумеется, а как же иначе, – ответил его спутник, в его тихом голосе сквозило уважение к командиру и недоумение, почему же такого человека подвергли ссылке в столь ужасное место в качестве наказания.

– Командующий Гао понизил командира на три звания и отправил в лагерь в Даляне. После, разумеется, когда командир выручила жену наместника Ляна, тот присвоил ей новое звание – об этом же все слыхали, да? Герой. Потому-то командира и выбрали для этого задания. Как знать, быть может, если все пройдет гладко, советник вернет командира в Бяньлянь. А командир и нас с собой прихватит, верно?

Другой солдат лишь усмехнулся:

– Что угодно отдам, лишь бы в столице оказаться. Там солнышко теплое и женщины покладистые…

– Командиру все удастся. Это большой шанс проявить себя. Быть может, и последний, но командиру все нипочем. Ты видел бой, в котором наместник Лян приметил нашего командира и взял в личную охрану? Оба противника получили по заслугам. Не думаю, что они побрезговали бы случаем побить женщину, к тому же пониженную в звании и сосланную в Далянь, а потом бахвалиться тем, что проучили кого-то из имперской стражи. Я слыхал, что наш командир была с ними помягче, иначе целыми они оттуда не ушли были. Командир Ян проведет нас до Бяньляня, сколько бы разбойников ни скрывалось на этих дорогах, – больше половины пути уже пройдено.

Линь Чун подавила судорожный вздох. Женщина…

Солдаты и не говорили, что их командир мужчина – то было лишь очевидным предположением. Очевидным, но неверным. Командир Ян Чжи была одной из немногих женщин-офицеров, служивших на благо империи.

Линь Чун слышала ее имя, помнила его. Высокопоставленных женщин, служащих в имперской страже, можно было по пальцам пересчитать.

Ян Чжи обучалась до того, как Линь Чун стала наставником по боевым искусствам – по крайней мере, должна была, ведь чтобы дослужиться до высокого звания, не имея ни связей, ни покровительства, требовались десятилетия верной службы, потому-то им и не довелось встретиться лицом к лицу. Но Линь Чун припоминала рассказы о том, как Ян Чжи наведывалась в Бяньлянь и уезжала с поручениями. Она была уважаемым офицером, которому доверяли важные задания. Ее прозвали Черномордым Зверем за иссиня-черное родимое пятно на лице и неимоверную, почти звериную бойцовскую выносливость.

Как белый день ясно, что командир Ян лишилась тяжким трудом заработанного звания, понижена и отправлена в лагерь для ссыльных из-за мелочного, трусливого Гао Цю.

Линь Чун сжала рукоять спрятанного под одеждой короткого меча до боли в костяшках пальцев. Она попыталась ослабить хватку. Как он посмел… Те тайфуны почти сравняли все с землей, разве сумел бы кто-то вытащить тяжеленные камни весом в тысячи цзиней из реки. Это был нелепый приказ. Ян Чжи благоразумно спасла жизни своих людей, когда все было потеряно, а Гао Цю с его мелочной злобой разрушил ее карьеру так же, как поступил с Линь Чун.

И вот теперь, когда на голову командира Ян выпала большая удача – наместник издалека признал ее ценность; теперь, когда она отхватила ничтожный шанс вновь проявить себя благодаря этому заданию высочайшей важности и вернуть часть причитающегося; именно в этот момент Линь Чун со своими соратниками собирались у нее этот шанс отнять.

Это было несправедливо. И не было той отвагой, за которую должны были радеть обитатели Ляншаньбо.