Рейнские легенды

Долго искали его скандинавы — искали они и черно-желтое знамя, но Рейн не выдал тевтонцев!

Дикий охотник

По дороге от Крумбаха к Фельдбергу в Оденвальде до сих пор еще видны развалины замка Ротенштейна. Замок этот назывался Кровавым или Красным замком, но не потому, чтобы был он выстроен из красного камня, как думают многие, а потому что жестокий род был род его владетелей.

Но самым жестоким из всего рода был последний его потомок Иван фон Ротенштейн. Много ходило слухов о его жестокостях и об ужасах, совершавшихся в стенах его замка: никто при нем не мог считать себя в безопасности. К тому же и время было глухое — кончался XIII век.

Надоели Ивану фон Ротенштейну его пиры и оргии, и задумал он жениться. Стал он посещать разные замки, участвовал в охотах, турнирах и пирах, где собирались красавицы — дочери и сестры рыцарей; никогда прежде не видывали его во дворцах и замках герцогов и дворян. Везде высматривал он себе невесту, да все не находил по мысли. Страшно боялись его соседи и по возможности прятали от него своих красавиц; но из страха везде принимали его с великой честью.

Недалеко от Гейдельберга в прекрасной долине Рейна жил старый рыцарь; был он совсем одинок и одна только его племянница, дочь его сестры Мария Гохберг, делила с ним уединение.

Много наслышалась Мария разных ужасов об Иване фон Ротенштейне, но не верила она им. Видала она этого рыцаря на турнирах и празднествах у Рупрехта Старого, как звали Гейдельбергского герцога: Иван фон Ротенштейн там и не заметил ее; ее же сердце так и летело ему навстречу. Мария была настоящая красавица, «точно Мадонна», говорили другие рыцари; но Иван фон Ротенштейн любил смелых наездниц и отважных охотниц, а потому и не мог он заметить скромной красавицы.

Но вот раз на охоте лошадь Марии понесла ее, и никого не было поблизости, чтобы подать ей помощь, и, казалось, грозила ей верная смерть. Увидал это Иван фон Ротенштейн, кинулся наперерез взбесившейся лошади и схватил Марию, когда она мчалась мимо, ловко поднял ее с седла и пересадил к себе. Мария была бледна, как смерть, но ни крика не вырвалось из ее груди, не упала она без чувств, а гордо сидела в седле перед рыцарем, крепко держась за него.

— Какая ты смелая красавица! — с восторгом смотря на нее, сказал Ротенштейн.

— О, благородный рыцарь, я совсем не смела, и поверь, что была я ближе к смерти от страха, чем от опасности.

— Ну и опасность была не мала! а теперь тебе грозит другая — вдвое страшнее!

— Какая же опасность может грозить мне у тебя на седле, когда ты сам правишь конем?

— Думаю я увезти тебя в Ротенштейн и заключить там на всю жизнь. Давно уже хотелось мне жениться, да не находил себе невесты по мысли; теперь же нашел, и неволей или волей, а быть тебе баронессой фон Ротенштейн.

— Зачем же неволей?., посылай сватов. Гордо войду я в твой замок счастливой супругой, что бы ни говорили о тебе наши соседи!

Горячо обнял Ротенштейн Марию и отвез ее в свой Красный замок и как безумный поскакал в Рейнскую долину к старому дяде Марии.

— Твоя Мария любит меня! — вскричал он, въезжая верхом в зал старика. — Свадьба наша на днях: нет у меня времени посылать к тебе сватов, вот я сам и приехал!

— Где же Мария?

— Как где? Конечно, у меня в Ротенштейне. Разве я выпущу красного зверя?

— Зачем же, рыцарь, говоришь ты неправду? Силой похитил ты Марию и какие же тут сваты? Стар я и слаб, а потому не могу отомстить за нее. Делай, как знаешь, но меня на этой свадьбе не будет.

— И без тебя обойдусь, дуралей! — закричал Ротенштейн и, повернув коня, помчался к Рупрехту. Но и герцог Рупрехт не поверил, чтобы Мария добровольно согласилась на брак с Иваном фон Ротенштейн. С огромной свитой приехал он в Красный Замок и потребовал свидания с Марией. Вышла она к герцогу под руку со своим женихом и твердо объявила, что остается она в его замке верной и преданной женой фон Ротенштейна.

— Он спас меня от смерти, и я пойду за ним хоть на край света!

Дня через два сыграли свадьбу Ивана с Марией. Герцог Рупрехт участвовал в церемонии, но старый дядя Марии не приехал в Ротенштейн, хотя сам герцог посылал к нему гонца за гонцом.

Затихли пиры и разбои в замке Ивана фон Ротенштейна. Вздохнули свободно соседи. Сидел Ротенштейн у ног своей милой, и весь мир для него заключался только в Марии.

— Ягненок победил волка! — говорили, крестясь, окрестные жители.

Через год родился у них сын. То-то задал пир Ротенштейн! Три дня ликовал весь окрестный народ, в замке же пировали три недели.

Но после рождения сына стала чахнуть Мария: не могла она больше принимать участия ни в охотах, ни в забавах своего мужа, и стал Ротенштейн скучать. Стал он понемногу заводить прежние оргии и предпринимать прежние набеги на соседей. Побледнела Мария, узнав об этом, и заперлась в своей башне с ребенком. Хмурился сначала Иван, но потом махнул рукой: охладел он к жене и к ребенку и зажил прежнею жизнью.

Снова раздались в замке вопли и стоны, опять пошли слухи о злодеяниях рыцаря.