Роберт Фрипп — От Алого Короля до Искусного Мастера

Однако никакого записанного свидетельства того, что по всем предположениям было музыкальным феноменом, который нужно прочувствовать, чтобы поверить, не существует (если не считать воспоминаний посетителей концертов King Crimson в период Larks’, опубликованных рецензий и бутлег-записей). Например, Билл Бруфорд был удивлён положительной реакцией на игру группы: «В конце концов, мы выходим на сцену и играем час с четвертью музыки, которой нет на пластинках и которую никто раньше не слышал — причём зачастую без тонального или ритмического центра.» (YPG 23, Melody Maker, 2 декабря 1972)

После первых гастролей по Британии (они завершились 15 декабря), в январе и феврале 1973 г. King Crimson в лондонской студии Command создавал альбом, впоследствии ставший известным как Larks’ Tongues In Aspic. Название принадлежит Муру. Когда группа слушала запись только что сделанной инструментальной пьесы, Мура спросили, что она ему напоминает; он без колебаний ответил: «Да языки жаворонков в заливном, что же ещё?» (Кроу 1973, 22) (Aspic — это желе для гарнира или заливки мяса или овощей, или же лаванда, дающая летучее масло. Выбирайте сами.) Можно спорить, насколько музыка Larks’ Tongues отражает живую игру King Crimson того периода, но похоже, что две коллективно сочинённые инструментальные пьесы — “Larks’ Tongues In Aspic Part I” и “The Talking Drum” — даже в студийных вариантах содержат существенные элементы групповой импровизации. Другой инструментал — “Larks’ Tongues In Aspic Part II” подписан Фриппом, а остальные три пьесы — это более или менее тщательно разработанные песни на стихи Ричарда Палмер-Джеймса. Однако, независимо от того, воспроизводит Larks’ Tongues живой звук Crimson или нет, альбом был по крайней мере сделан в правильной (по Фриппу) органической последовательности: сначала вы идёте и делаете живую музыку и получаете реакцию публики, потом в студии записываете музыку, созданную на концертах — вместо того, чтобы сначала в стерильных условиях сочинить и записать альбом, а потом ехать на гастроли для его «раскрутки».

Более того, с альбомом Larks’ Tongues King Crimson явно вернулись в обстановку коллективного авторства; музыка двух предыдущих студийных альбомов — Islands и Lizard — полностью принадлежала Фриппу (да и на «Посейдоне» композиция была в основном его делом). Кросс сказал об этом так: «Мы все приняли равное участие в альбоме Larks’ Tongues In Aspic, хотя объединяющей силой, стоящей за всем этим, был определённо Роберт.» (Корбетт 1973, n.p.) Оформлением альбома служил символический тантрический рисунок соединённых воедино луны и солнца — союз мужского и женского начал.

* * *

LARKS’ TONGUES IN ASPIC

• David Cross: violin, viola, mellotron
• Robert Fripp: guitar, mellotron and devices
• John Wetton: bass and vocals
• Bill Bruford: drums
• Jamie Muir: percussion and allsorts

Сторона 1

LARKS’ TONGUES IN ASPIC PART ONE (Cross/Fripp/Wetton/Bruford/Muir). Открывается быстрой игрой Мура на «однопальцевом» пианино. Вступают колокольчики, тарелки, высокие ноты флейты. Крещендо тарелочных трелей, декрещендо пианино. Монотонные ноты скрипки; фуз-гитара сползает в гармонические области уменьшенных интервалов; Бруфорд разминается на барабанах, и «вламывается» вся группа. Нужно ли продолжать? Коротко говоря, следует впечатляющая и несколько пугающая демонстрация группового единства — в нескольких частях, характеризующихся контрастными инструментовкой, структурами, гармоническими посылками, динамикой и настроением. Конфликт и контраст продолжают оставаться важнейшими элементами музыки King Crimson — в этой пьесе есть всё, от соло скрипки до грохочущей фьюжн-группы и квази-восточных унисонных линий. (Не верится, но — я, пока писал это, прослушал эту вещь на 45-й скорости, а моя дочь Лилия утром слушала ускоренный, по своему обыкновению, Switched-on Bach, так вот мне показалось, что “Larks’ Tongues Part I” была длиннее. А вообще звучало довольно хорошо — структура имела более ясные очертания, чем когда-либо раньше.)

BOOK OF Saturday (Fripp/Wetton/Palmer-James). Задумчивая меланхолическая минорная баллада. Однако непохожая на ранние баллады Crimson: больше энергии, движения, напора, плюс несколько запутанных гармонических и ритмических моментов, выделяющихся на фоне фразеологии «4+4+4+4», как-то опошлявшей некоторые ранние песни.