Россия – Грузия после империи

Н. Ш.: Абхазия и Южная Осетия, конечно, играют определенную роль в российской политике, но в российском общественном сознании занимают очень малое место. Если Абхазию еще вспоминают как место возможного летнего отдыха, то о Южной Осетии не вспоминают вообще. О культурных связях говорить не приходится. Ни Абхазия, ни Южная Осетия никак не представлены в российском культурном пространстве. Впрочем, в отношении Абхазии следует сделать одно важное исключение: творчество скончавшегося в этом году Фазиля Искандера – хотя пик популярности его относится к 1960–1980-м годам, но он имеет репутацию одного из лучших русских писателей конца XX века (в XXI он почти не писал). Характерна полемика, развернувшаяся в соцсетях после его смерти. В ряде официальных некрологов Искандера назвали «певцом Абхазии». Это вызвало возражения у некоторых представителей либеральной интеллигенции: Искандер – большой русский писатель, затрагивавший экзистенциальные и важные социальные темы, а вовсе не певец какой-то там Абхазии. (По моему мнению, при всем тематическом разнообразии произведений Фазиля Искандера абхазская тема всегда у него была важнейшей.) Обсуждался и вопрос об Искандере как о нобелевском лауреате (он был номинантом, но премии не получил).

Е. Ч.: Какое разделение наблюдается в российской интеллигенции в отношении национальной политики тогда (СССР) и сегодня?

Н. Ш.: Современная российская интеллигенция, так же как и советская, не едина по отношению к национальному вопросу. Так называемые «русофилы», а также имперцы полагают, что русский народ был ущемлен в советское время и сейчас во многом его права ущемляются «инородцами». Имеет место и обида на народы бывшего СССР, которые не захотели жить в общем государстве. В среде либеральной интеллигенции ксенофобия не распространена.

Е. Ч.: Как сегодня смотрят в России на бывших советских нерусских?

Н. Ш.: К «бывшим советским нерусским» дифференцированное отношение. Оговорюсь: не рассматриваю тех, кто вовсе лишен национальных предрассудков, а также крайних шовинистов и ксенофобов. В отношении кавказцев (как российских, так и грузин, армян и азербайджанцев) и в отношении жителей Средней Азии господствует расистское пренебрежительное отношение. Северокавказцы при этом воспринимаются как агрессивные и воинственные, среднеазиаты – как некультурные и интеллектуально неразвитые. На отношение к ним накладываются антиисламские настроения. В целом враждебность к кавказцам и среднеазиатам была вытеснена в последние два-три года неприязнью к украинцам – важное свидетельство эффективности официальной пропаганды, поскольку до 2013 года враждебности к украинцам не наблюдалось; имело место пренебрежительное к ним отношение. Литовцы, латыши и эстонцы воспринимаются как европейцы, при этом угнетающие русское меньшинство.

Что же касается грузин и армян, то еще с позднесоветского времени сложилось два разных образа этих народов: это – народы высокой культуры, древней традиции, артистичные и благородные, очень гостеприимные; и это же – жадные и наглые торгаши и спекулянты. Оба образа присутствуют в сознании современного российского общества.

Е. Ч.: А каково отношение к русским, проживающим в новых независимых государствах (Центральная Азия, Грузия, кавказские страны)? Официальное и неофициальное?

Н. Ш.: Русские в постсоветских странах являются для российских властей средством давления на соседей и (как показали события в Украине) поводом для захвата территорий под предлогом защиты соотечественников. Неофициальное отношение мало отличается от официального. О русских в новых независимых государствах вспоминают, если возникает какой-нибудь информационный повод.

Е. Ч.: Существует ли градация степени «чуждости»? Например, кавказских стран по сравнению с Турцией или Ираном?

Н. Ш.: Пока еще кавказские страны представляются россиянам ближе, чем такие страны, как Иран и Турция. По сравнению с Ираном большая близость кавказских стран будет сохраняться еще долгое время: надо, в частности, иметь в виду знание русского языка многими жителями Армении, Грузии и Азербайджана и отсутствие подобного знания в Иране, а также значительную роль там ислама. Относительно Турции труднее сделать прогноз: все большее число россиян проводит отпуск в Турции, что ведет к лучшему пониманию турецкой повседневной культуры.

Е. Ч.: Существует ли иерархия народов? И на каком месте в ней находятся Грузия, Южная Осетия и Абхазия?

Н. Ш.: Иерархия народов присутствует в российском сознании. Однако эта иерархия меняется. До последнего времени в этой иерархии европейцы стояли выше азиатов, но в последнее время антизападная пропаганда начала влиять на умы. Вообще, следует учитывать политический фактор: так, в 1980-х годах, во время общественного подъема в Польше, я слышал мнение, что вьетнамцы ближе к русским, чем поляки.