Русский сбор

Хорроу русского конца
Света видел я во сне:
Там была гора свинца,
В ней дыра по всей длине.

Вход в неё, точнее въезд,

Под тоннель офрмлен был —
Дескать, старт, он – точно – здесь,
Финиш – там, где горный тыл.

Паровоза тихий вход

В обозначенный раствор
Провожал тепло народ,
Шёл неспешный разговор.

Были песни по гармонь,

Под гитару, под ситар.
Долго слышалась колдонь,
Из горы струился пар.

Подождали, разошлись,

Подмигнули той норе.
Впрочем, я не видел лиц —
Я был в поезде, в горе.
* * *
Стыки кончились давно.
Суперсовременный рельс.
Было тихо и темно.
Больше снов, чем дальше в лес.

Меньше внешних перемен.

Оставалось только ждать,
Поворота чуять крен,
Толщу страха набирать.

Ладно б крен – так ничего!

Звуков нет – хоть сам пыхти.
Мысли просят одного —
Огонька в конце пути.

Утонченья массы той.

Я вперёд вперя» глаз:
Тянет поезд за собой
Клячи глоданый каркас.

Не одна, а целых три!

Средоточенный оскал —
Правят тройкой упыри,
Эшелон вовсю скакал.

И который же из нас

От лихой бежит езды!..
Мчится тройка, полный газ,
Остальное – до гряды,

До светящейся слюды,

Той, что выперла в стене.
Кто сказал, что от беды
Не ускачешь на коне.
Скок-поскок, за веком век.
Весь в пути, а путь весь в нём —
Сверлит русский человек
Дырку в тулове земном.

Чай, прорвёмся, пропердим!..

Полустанок, закоул —
Я сорвался, невредим,
Лёг на травку и уснул.

Сон.

Тоннель.
Полон дрызг бубенцов.
Эшелона шинель гремит, как кольчуга,
Стужа набросила тыщу оков,
И вот – лопается подпруга.

Тройки скелет умчался вдаль,

Народ вышел, жалок и наг,
Холод путынный, калёная сталь.
Луч впереди опрокинул мрак.
Ужели выход?
Горе конец?
Впереди, одежды белы, фигура:
Всё, как положено: сиянье, венец —
И куда ж я так вырядился, придурок?!

Побьют!

Растопчут, как Данко – в пыль!
Ну, коли пьянка пошла такая:

– Народ!

Молитву, поди, не забыл?
– Здрааавствуй, моя Мурка,
Здрааавствуй, дорогая!

«Цыгане, армяне, жиды…»