Семейное дело

Ничто ее не тревожило, о будущем она не думала. Есть Дмитрий и есть она — вот и все. Когда он сказал, что собирается написать о ней родителям, она удивилась:

«Зачем?»

«Все-таки они мои родители, Оля».

«Хочешь, я напишу им сама?»

Дмитрий засмеялся:

«Ты совершенно неподражаема! Да у матери сразу будет инфаркт».

Потом она не спрашивала его, написал он или нет.

Девчонки, те, конечно, сразу же заметили перемену, происшедшую в Ольге, и шуточкам по этому поводу, разумеется, не было конца. Она лишь улыбалась, когда ее начинали расспрашивать о Дмитрии, — что да как там с ним у тебя? Все, все, что у них было, принадлежало только им двоим, и она никого не хотела впускать в свое счастье.

Иногда она приходила в училище — на вечера. В актовом зале остро пахло духами, девушки быстро и оценивающе оглядывали друг друга, тут же знакомились, и Ольга знала уже многих курсантов и их девушек. В основном сюда приглашались студентки педагогического института, и курсанты шутили, что Министерство обороны и горсовет поступили очень мудро, поставив здание пединститута рядом с танковым училищем. Несколько свадеб намечались на конец июня — сразу после выпуска. Ольга услышала об этом случайно и впервые подумала о том, что же будет после — после того, как через несколько месяцев Дмитрий кончит училище. В том, что она поедет с ним, Ольга не сомневалась. Господи! Да разве она сможет жить без него?

Какой он был? Пожалуй, если бы Ольгу попросили описать его, она не смогла бы сделать это. У него было чуть вытянутое лицо, чуть длинноватый нос, чуть выпуклый лоб. Какое это имеет значение! Она любила проводить ладонью по его лицу, лбу, волосам.

«Ты устал за эту неделю?»

Он много занимался в последние месяцы, заметно похудел, побледнел.

«Ничего. Потом все-таки целый месяц отпуска».

«Когда?».

«В июле».

До июля было еще далеко, но весна уже чувствовалась. В снегу, возле подножий деревьев, легли круги, вечера были розовыми.

Однажды Ольга привела Дмитрия на то место реки, где когда-то стояла баржа. Пожалуй, впервые за эти месяцы она начала вспоминать, и то скорее для себя, чем для него. Дмитрий не перебивал ее. Он стоял, засунув руки в карманы шинели, и оглядывался, словно стараясь увидеть здесь ту маленькую девочку. Ольга спохватилась:

«Ладно, что я тебя зря расстраиваю. Зато сейчас счастливей меня человека нет». Он не ответил. «О чем ты думаешь?»

«О том, что тебе хорошо бы снова побежать в школу. Ты же знаешь…»

Она вспомнила, как там, в поезде, Элидка говорила об их, девчонок, образовании. «Это так важно?»

«Видишь ли… Конечно, никакого криминала нет…»

«Митя, — шепотом сказала она. — Значит, ты… ты хочешь жениться на мне?»

Как он улыбнулся! Только улыбнулся — и все. Но она-то знала, точно знала, что это так.

«Митя…» — она даже задохнулась, произнеся его имя.

«Идем, — сказал он. — Там все-таки лучше. Я не хочу, чтоб ты вспоминала».

Теперь Ольга готовила в той, чужой квартире обед и с наслаждением смотрела, как Дмитрий ест. Деньги у нее были — на себя тратила, в общем-то, не очень много. Так что можно было забежать к знакомой в райпищеторг и взять что-нибудь особенное, а на рынке (втридорога, конечно) купить у восточных людей фрукты. Ее очень беспокоило, что Дмитрий так похудел. Может быть, из-за нее?

Прошел апрель, в мае они стали видеться реже, и Ольга, понимая, что у Дмитрия сейчас самая тяжкая пора, все-таки не находила себе места. Единственное, что они могли, — это минут десять поговорить на КПП. Каждый раз Ольга приносила ему сверток со всякой всячиной и с тревогой всматривалась в его лицо.

«Как ты?»

«Ничего, тяну. Кстати, в пятницу мама привозит тетку. Я вас познакомлю. Но чтоб никаких завивок, Оля».

Она перепугалась. Она понимала, что это будет самый страшный экзамен в ее жизни.

Надо было готовиться. Для начала она вымыла окна и полы в теткиной квартире. А на следующий день — в воскресенье — Дмитрий познакомил ее с матерью.

Ни на рынке, ни в магазинах цветов не было. Ольга купила два горшочка цветущих цикламенов, срезала их и пошла на вокзал. Больше всего на свете ей хотелось одного: чтобы поезд не пришел. Или чтобы мать с теткой не приехали. Могли же они опоздать на поезд? Но они не опоздали, и поезд пришел минута в минуту, и издалека, не решаясь подойти, Ольга смотрела, как Дмитрий, смеясь, обнимает двух полных женщин. Потом он обернулся и кивнул Ольге. Ноги у нее были ватные. Все-таки она сделала несколько шагов.

«Это Оля».

«Здравствуйте, Оля. Дима писал мне о вас».

Как ни была испугана Ольга, она все же подумала: «Мы называем его по-разному: мать — Димой, я — Митей. Я называю ласковее». И странная вещь — эта мысль сразу успокоила ее, достаточно для того, чтобы она сумела разглядеть Митину мать.