Сибилла

— Я предвидел, что произойдет то, о чем вы мне рассказываете, сэр Вавассур, но моего влияния было недостаточно, чтобы хоть как-то изменить ситуацию, а посему я перестал думать об этом. Вы пришли по особому делу. Я разобрался с ним. Я взял на себя обязанность подтвердить права и возродить притязания баронетов Англии. Это то, с чем вы ко мне обратились. Я выполнил вашу просьбу. Права подтверждены, притязания вновь обрели силу. Подавляющее большинство членов Ордена намерено поддержать организованное шествие. Нации известны ваши требования, она к ним привыкла, да и монарх уже однажды благосклонно их принял. Большего я сделать не могу; я не стану притворяться, что волен произвести кого-либо в баронеты, а уж тем более наделять тех, кто уже имеет такой титул, правом носить звезды и короны, темно-зеленую одежду equites aurati или белые шляпы с белыми султанами. Эти знаки отличия, даже если в прошлом их ношение признавалось, должны быть пожалованы величайшей королевской милостью, а разве можно ожидать, что в наш век враждебного отношения к индивидуальным знакам отличия найдется министр, который посоветует королеве пойти на такой шаг? У мещанских умов это вызовет омерзение, а вот умы озлобленные, пожалуй, выставят вас на посмешище.

— Посмешище! — воскликнул сэр Вавассур.

— Весь остальной мир, — сказал мистер Хаттон, — не разделяет наших с вами просвещенных взглядов на данную тему, сэр Вавассур. Я никогда даже на секунду не мог поверить, что королева согласится предоставить такому количеству людей подобные привилегии.

— Но вы же никогда не высказывали своего мнения, — сказал сэр Вавассур.

— Вы никогда не спрашивали о моем мнении, — ответил мистер Хаттон. — Да и выскажи я его, оно бы никак не повлияло на вас и ваших друзей. Это один из тех вопросов, в которых вы все можете считать себя столь же правомочными судьями, как и я. Вы просили меня об одном, — разобраться с вашей проблемой, и я с ней разобрался. Смею заметить, мои комнаты не знали доселе дела более перспективного, и я не уверен, что во всём королевстве найдется другой человек, помимо меня, который сможет его разрешить. Вашему Ордену отказали в почестях, сэр Вавассур, но несколько утешает, что доводы его членов так и остались без ответа.

— По-моему, это лишь усугубляет наше угнетенное положение. — Сэр Вавассур покачал головой. — Впрочем, не могли бы вы предложить мне какой-нибудь новый шаг, мистер Хаттон? После стольких лет тревожного ожидания, после стольких забот и таких крупных расходов будет и в самом деле ужасно, если обо мне и леди Файербрейс возвестят при дворе словно о торговцах рыбой, которым посчастливилось стать шерифами.

— Я могу создать пэра, — сказал мистер Хаттон, откинувшись в кресле и поигрывая своими печатями, — но на титул баронета я не замахиваюсь. Я могу увенчать чью-либо голову короной с четырьмя шариками, а вот корона с двумя шариками — это задача из той области, в которую я предпочитаю не вторгаться.

— То, что я сейчас скажу, в высшей степени конфиденциально, — шепотом произнес сэр Вавассур, — однако леди Файербрейс получила нечто вроде обещания, согласно которому в случае смены правительства мы будем в числе тех, кого первыми возведут в пэры.

Мистер Хаттон едва заметно улыбнулся и с презрительным недоверием покачал головой.

— Сэр Роберт, — сказал он, — не станет создавать никаких пэров, положитесь на мое слово. Благодаря мне и вигам Палата лордов и без того наводнилась ими, поэтому доверяйте тому, что я скажу, как государственной тайне: если тори придут к власти, новых пэров не будет вовсе. Я знаю, что королева болезненно переживает из-за того, что все до единого титулы в последние годы утратили былую ценность. Если виги в ближайшее время уйдут, то знайте: они разочаруют всех своих друзей. Их мелкие прихвостни роздали столько обещаний, что вероломства со стороны вигов не избежать; а уж если они обманули нескольких, то могут точно так же обмануть всех. Возможно, они распределят между своими людьми одну-две короны; я в этом году обеспечу ими еще троих, но это будет последнее пополнение в рядах пэров на многие годы вперед. Можете быть уверены, тори не сделают ничего, да и я подумываю о том, чтобы отойти от дел.

Трудно передать изумление, растерянность и тревогу, которые всё сильнее проступали на лице сэра Вавассура, пока его собеседник изъяснялся таким невозмутимым тоном. Великие надежды в одну минуту угасли и запламенели вновь; исчезли заветные перспективы, им на смену пришли туманные ожидания. Разоблачение невероятных государственных тайн! Главные министры добровольно отказываются от мощнейших рычагов воздействия! Частное лицо подпольно раздает знаки отличия, которые самодержцы обязаны свято хранить и ради которых первые люди государства готовы пожертвовать своими имениями и поступиться своей честью!

Наконец сэр Вавассур произнес:

— Вы поражаете меня, мистер Хаттон. Я могу назвать вам по меньшей мере двадцать человек из «Будлза», которые верят, что, как только партия тори одержит победу, их немедля произведут в пэры.