Сибилла

Творец и советник пэров вздрогнул в своем кресле и побледнел. Он и Морли обменялись взглядами, удостоверяясь, что мыслят они одинаково, — и достопочтенный антиквар со страхом, к которому примешивалось отвращение, посмотрел на Освободителя и отошел к окну.

— Предлагаю вам дать объявление в своей газете, — продолжал Епископ. — Я знаю одного путешественника, который потерял на Подворье ключи и вернул их таким способом. Объявляйте, пока не найдете его, а мой премьер-министр и главный старшой напишет приказ для городских властей, чтобы те возместили вам издержки.

Морли покорно и молча кивнул головой.

Епископ продолжал:

— Как зовут того человека, который выстроил большую фабрику в трех милях отсюда, не хочет ее останавливать, а сегодня с утра окатил моих ребят водой из насосов? Вот что я вам скажу: у меня найдется огонь на его воду, слышите, господин Газета? Найдется у меня огонь на эту воду, не пройдет и пары часов!

— Освободитель имеет в виду Траффорда, — объяснил Чартист.

— Я ему такого траффорда дам! — пригрозил Освободитель и хватил кувалдой по столу. — Он окатил моих посланников, так? Вот вам мое слово: у меня найдется огонь на его воду! — И Епископ оглядел всех так, будто искал каких-то возражений, чтобы сокрушить их.

— Траффорд — великодушный человек, — сказал Морли спокойным тоном, — и хорошо обращается с людьми.

— Человек-с-большой-фабрикой великодушен! — воскликнул Освободитель. — Владея двумя-тремя тысячами рабов, которые потеют ради него под одной крышей, он только тем и занят, что тащит из них потроха. Вот стану я главным, не будет у меня никаких больших фабрик. Пусть имеют это в виду. Значит, так, — и он соскочил со стола, — часу не пройдет, как я навещу этого Траффорда и посмотрю, окатит ли он меня. Идем, мой главный старшой. — И, кивком пригласив Чартиста следовать за собой, Освободитель вышел из комнаты.

Хаттон отвернулся от окна и быстро подошел к Морли:

— К делу, друг Морли. Этот дикарь не уймется ни на секунду: ему бы только крушить да грабить. Если не фабрику Траффорда, так что-нибудь другое. Мне жаль Траффордов: в их жилах течет древняя кровь. Еще до захода солнца их поселок сровняют с землей. Можем ли мы этому помешать? Скажем, почему бы Освободителю не напасть на замок вместо фабрики?

Глава десятая

Около двенадцати часов того же дня Моубрей пребывал в необычайном волнении. Повсюду шептались об Освободителе, который во главе «чертовых котов» и всех, кто решил к ним примкнуть, собирался наведаться в поселок мистера Траффорда, чтобы отомстить за оскорбление, которое утром претерпели его посланцы, когда, сопровождаемые ватагой в две или три сотни человек, они отправились на моудейлскую фабрику, намереваясь исполнить приказ Освободителя о прекращении работы и, если понадобится, подкрепить его грубой силой. Все их распоряжения были проигнорированы, и когда толпа, подчиняясь дальнейшим приказам, стала ломать большие ворота, чтобы попасть внутрь здания, сорвать клапаны паровых котлов и освободить фабричных невольников, целая батарея скрытых насосов неожиданно обрушила на них свою мощь, и всю банду повстанцев смыло. Невозможно было противостоять этому как будто неисчерпаемому потоку, и, промокнув до нитки, под улюлюканье противников смутьяны бежали. Эта уморительная неудача ужасно прогневала Освободителя. Он поклялся отомстить, и, поскольку основа его власти, как это всегда и бывает у великих революционных деятелей и полководцев, зиждилась на постоянном использовании собственных войск и не менее постоянном недовольстве народных масс, он решил лично встать во главе карательных сил и преподать великий урок, который упрочил бы жуткие представления о нем и посеял бы в целом округе страх перед его именем.

Филд, по прозвищу Чартист, быстро выяснил, кто заставил Моубрей воспрянуть духом: в понедельник утром Чертовсор и Красавчик Мик дружно присягнули, что войдут в совет Освободителя, и заняли соответствующие места среди его приближенных. Чертовсор, привыкший к общественной деятельности и исполнению ответственных поручений, был спокоен, настроен на серьезный лад, однако готов к действию и полон решимости. У Мика же, напротив, голова пошла кругом от важности его нового положения. Он сильно волновался, не мог предложить ничего путного, казалось, способен был сотворить что угодно и во время совещаний неизменно держался Чертовсора; но стоило ему появиться в городе и приступить к исполнению совместных распоряжений — и он надувался, как индюк, бранил мужчин, строил девушкам глазки и становился кумиром и объектом восхищения для каждого изумленного и ликующего юнца.

На рыночной площади, где временно обосновался Освободитель, собралась большая толпа людей; многие из них были вооружены в свойственной им грубой манере и все как один рвались в бой. Чертовсор держался рядом с «великим человеком» и Филдом; Мик командовал толпой, ругаясь при этом как извозчик на всех, кто не слушал его или же неправильно понимал.