Система и структура языка в свете марксистско-ленинской методологии

Все сказанное отнюдь не означает, что философские взгляды автора лингвистической теории жестко связаны с его специальными научными результатами, в процесса своего логического развития теория может, даже незаметно для автора, прийти в противоречие с исходными ценностями, гносеологическими и методологическими установками, так что вытекающие из нее выводы окажутся далеко не тождественными тем первоначальным представлениям, которыми руководствовался ее создатель. Отсюда возникает потребность в переосмысливании полученных результатов, «в перевертывании» действительных отношений, которые в теории «поставлены на голову» и в которых «отражение принимается за отражаемый объект» [2, 371]. Далеко не всякому специалисту под силу сделать это. Нужна большая научная проницательность, интеллектуальная честность и высокая философская культура, чтобы пересмотреть свои взгляды и отказаться от предубеждений. Иногда эту работу вынуждены делать философы. Так, в начале XX в. В.И. Ленин в своей книге «Материализм и эмпириокритицизм» проанализировал сделанные в физике открытия и показал, что выводы, которые из них следуют, далеко не совпадают с идеалистическими и метафизическими взглядами их авторов.

Диалектический материализм как единственно научная философия может успешно развиваться и выполнять свои функции лишь в тесной связи с развитием других наук, постоянно впитывая в себя все достижения духовной культуры и обогащаясь опытом практической деятельности. Именно на этой основе развиваются, обогащаются новым содержанием понятия, законы и принципы материалистической диалектики.

Отношения марксистско-ленинской философии и лингвистики имеют свои особенности, что выделяет последнюю из ряда других наук, в частности естественных, таких, как физика, химия, биология и др. Это своеобразие определяется прежде всего спецификой ее объекта: ведь язык не является природным образованием, подобным многим другим материальным телам и системам, которые существовали до появления человечества и независимо от него. Он возник вместе с человеческим обществом как средство коммуникации. Более того, можно утверждать, что язык явился одним из тех факторов, которые сформировали человека, что

«человек работает, действует, думает, творит, живет, будучи погружен в содержательный (или значимый) мир языка, что язык в указанном его аспекте, по сути говоря, представляет собой питательную среду самого существования человека и что язык уж во всяком случае является непременным участником всех тех психических параметров, из которых складывается сознательное и даже бессознательное поведение человека. Иными словами, язык есть не нечто постороннее по отношению к человеку, что можно изучать лишь как некий „памятник“ эпохи, направления или художественного творчества отдельных людей, а часть самого человека в такой же мере, в какой частью человека является его способность ходить на двух ногах в вертикальном положении, создавать орудия труда, мыслить понятиями и пр.» [16, 19].

Проблема человека и человеческой деятельности стоит в центре марксистской философии. Она имеет много аспектов – психологический, социологический, антропологический, этический, эстетический и др., но какой бы мы ни взяли, глубокое и всестороннее исследование его невозможно без учета фактора языка. К сожалению, его роль в жизни общества, механизмы функционирования и влияния на всю жизнедеятельность человека еще совершенно недостаточно изучены как в философском, так и в лингвистическом планах. Многие вопросы, касающиеся роли языка в формировании и деятельности человека, не только глубоко не исследованы в советской философской литературе, но даже еще не поставлены в явном и ясно осознанном виде. Одна из причин заключается в том, что эмпирическое языкознание, каким оно оставалось до самого последнего времени, не могло во всех случаях предоставить систематизированный и теоретически обоснованный материал для философских обобщений. Пожалуй, единственная проблема, которая традиционно на протяжении веков волновала как философов, так и лингвистов, касается взаимоотношения языка и мышления, но и она весьма далека от своего решения.