Скальпель и перо

Походя, накоротке,

Наплевав, что он – не мумия

С сединою на виске.

Не подумавши заранее,

С ходу, репликой одной…

Человека тяжко ранили,

Будто пулей разрывной.

Как с недугом – этим недугом

Человеку дальше жить?

Ведь ни шёлком и не кетгутом

Этой раны не зашить.

Всем врачам, при всех усилиях

Не достичь таких высот.

Никакой такой консилиум

Положенье не спасёт.

Где найти лекарство лучшее

От гнетущей маяты?

Исцеленье в этом случае -

В мудром слове доброты.

Для чего в себе нам гнев нести,

Где совсем не нужен гнев -

В обиходе, в повседневности

Добрым чувством обеднев?

Мы в одном всё больше сходимся -

Вплоть до гробовой доски

Пусть в моральном нашем кодексе

Будет правилом людским:

В человека трезво веруя,

В красоту его души,

Всевозможною химерою

Человека не страши.

И за всё, что в жизни пройдено,

За большие рубежи

Не давай ему ты ордена -

Слово доброе скажи.

Ну а если в бестолковости

В деле выявилась брешь,

Поступай тогда по совести:

Смело правду-матку режь!

Выдавай сполна! Сноровисто!

Не «вобче», а имярек.

Но не попирай достоинство:

Пред тобою – Человек!

БОЛЬНИЧНЫЕ СТИХИ

Жизнь, будь она даже одним только

мгновением – высокий долг.

Гёте.

О как же ты, судьба моя, смогла ты

Распорядиться так, чтоб – вновь палаты.

Плывут, как тучки, белые халаты,

Сместились рубежи, часы и даты.

Ну как, ей-богу, всё-таки смогла ты?

Как вспышка магния – ретроспектива:

Себе на утешенье, иль на диво,

Я возвращаюсь, – никуда не деться! -

В мальчишество своё, в деревню, в детство.

И вместо поглощающего тленья -

Такое наступает просветленье!

Такое озаряет озаренье! -

Что звонким спектром ослепляет зренье.

А разве спектр, он звенит? Наверно…

Пускай звенит. Перезарядка нервов.

А в голове – чертоги, дали, судьбы…

…Чёрт подери! Хоть капельку уснуть бы.

***

Отполыхали зори грозовые,

В изломах лета в Лету канул день.

И видятся поэту, как живые

Приметы сна, предзимья свето – тень.

Ах, вот она!

Уж выглядит неброско,

Хотя листву ветрам не потушить,

Ну здравствуй, здравствуй,

мой дружок – берёзка!

Ты знаешь, скоро будешь в книжке жить

Моих стихов…

Ты тот весенний полдень

Конечно помнишь: грузным тягачом

Тебя поранило, сломило комель.

И стал тебе я

Лечащим врачом.

Чтоб было нам с тобой обоим легче,

Я – не лесник – тебя спасти решил.

–Берёзка! Друг!, – сказал тебе -

полечим…

И шину из фанеры наложил.

Есть горести и радости на свете…

Я всё ходил к тебе:

–Не поднялась?..

И наконец

Прозрел, постиг, заметил,

Что ты – ура!, – как говорят «взялась»!

Целебный сок по капельки – на раны!

…На старом пне, в соседстве у ольхи,

Я тут же взял дневник свой неустанный

И, помнишь?, тут же сочинил стихи:

В больничном парке, у ночного плёса,

Где мхами разукрашен бурелом,

Стоит, согнувшись, тонкая берёза

С пораненным, надломленным стволом.

Но вся она пылает хлорофиллом,

Её тепла и света не лишить.

В ней жизнеутверждающая сила -

Надломленная -

Продолжает жить.

Уже сплела зелёную корону

Над сеткой розоватого плюща.

Всё норовит поднять повыше крону,

Листвою изумлённо трепеща.

Пронизанная тонким лунным светом,

Коснулась веткой моего плеча…

…Я нечто символическое в этом

Не только вижу зрением поэта,

Но нахожу в раздумии врача.

ВАМПИР

Звёздочки с заоблачных высот -

Не глаза! И что во сне-то снится им?

Присосавшись кровь мою сосёт

Мой вампир с лучистыми ресницами.

Веки с ключивой голубизной,

Серьги-искорки на мочках с дырками…

Кровь микроскопической волной

Розовеет в ящике с пробирками.

Мне таких не надо бы красот…

Поседел я, полысел я наголо.

А она всё кровь мою сосёт,

Моё Вампир, в обличье нежном ангела.

В чистоте души своей светла,

Всем моральным кодексом оправдана,

Ты бы мне, дружочек, помогла

Душенькой своей – июньской радугой.

И тогда, где тишь да благодать,

В самой ясной, в самой дальней дальности

Буду я тебе стихи слагать,

Не боясь прослыть в сентиментальности.

СКВОРЦЫ

Я вижу из больничного окна

Скворечню. А на ней сидит скворчёна.

Он говорит о чём-то увлечённо -

Клокочет в горле у него весна.

Потом поёт…

Как он, злодей, поёт!

Какой он звонкий, солнечный, весёлый…

Приветствуя пернатых новосёлов,

Больной сосед басит мне:

–Вот даёт!..

Какой же это добрый человек

Тебе, скворчуга, выдумал жилище?!

Мы на земле извечной дружбы ищем,

Чтоб этой дружбе не стареть вовек;

Чтоб бескорыстной дружба та была,

Чтоб в мире здравый царствовал рассудок,

Чтобы с рассвета до исхода суток

Над нами песня вечная плыла.

Так сочиняй же музыку, скворец!

Ты – высоко порядочная птица.

Уж не тебе ли кое-как ютиться!

Располагайся! Вот тебе – дворец!

Давай напишем вместе попурри,

Чтоб улыбнулись голубые своды…

Я вроде бы – по рангу – царь природы,

Но я твой друг. Какие там цари!

Я понимаю: каждому своё,

Но, будь на то моя святая воля,

Я ввёл бы изученье в каждой школе

Программы – про скворцов, про соловьёв,

Про разных всевозможнейших пичуг.

Они ведь, в сущности, народ такой хороший.

И стоит ли на них жалеть нам гроши?

Пора переселять их из лачуг

В хоромы! в виллы! в терема! В дворцы!..

Вот так я думаю, грустя немножко,

Когда смотрю в больничное окошко

На мирозданье,

Где поют скворцы.

НАДЕЖДА, ВЕРА И ЛЮБОВЬ

Поэма

Полному кавалеру орденов Славы

Ивану Ильичу Бокрееву и майору

медицинской службы в отставке

Надежде Николаевне Красовской

1

Всю ночь не спал. Какие – то кошмары