Сказание о пальме

Шаумян действительно писал и Ленину в Москву, и Сталину в Царицын о том, что в Мугани ожидается небывалый урожай. Но тогда он не предполагал, с какими трудностями будет связана его уборка и, главное, доставка в Баку. А Сталин, присланный в Царицын главным образом для того, чтобы обеспечить Москву и Питер хлебом, имел все основания после этого письма дать такое распоряжение.

Пришлось Шаумяну написать Ленину и Сталину новое письмо, где, рассказав о предпринимаемых мерах для решения продовольственного вопроса, он указывал: «При благоприятных условиях, главное, если удастся наладить транспорт, можно надеяться, что население Баку будет обеспечено хлебом месяцев на шесть. В случае же неудачи в этом отношении положение уже через две недели может оказаться критическим...»

И как раз в эти дни на фронте разразились такие события, которые отодвинули на задний план даже важнейший вопрос о хлебе...

Письмо Ленину от 1 июля 1918 года.

«Дорогой Владимир Ильич!

Тер-Габриелян посылает к Вам товарища с поручениями. Он мало может Вам сообщить о наших делах, но добросовестно выполнит возложенные на него обязанности. Со своей стороны прошу Вас дать ему нужные бумажки за Вашей подписью. Об этом я уже писал Вам, кажется.

Сообщаю в этот раз неприятную весть. Вчера утром получил сообщение с фронта об отступлении наших войск. Копию с телеграммы начальника штаба Аветисова прилагаю. У противника сосредоточены в этом районе, по-видимому, крупные силы. Бичерахов задержался в Энзелях, будет, вероятно, дней через 5—6. Если бы он был уже здесь, никаких отступлений у нас не было бы. Извиняюсь, Владимир Ильич, что на серьезную тему пишу так кратко. В связи именно с этими затруднениями страшно занят. Меня непрерывно отвлекают от письма и, с другой стороны, звонят с пристани, торопят. Может быть, уделю время, вечером напишу подробнее, пошлю с другим.

Примите горячий привет.

Ваш С. Шаумян».

Отбив все контратаки противника под Карамарьямом, красные части продолжали продвигаться вперед. Правда, разгромить мусаватистов до появления турок на левом берегу Куры, как это планировали бакинцы, не удалось. Под Геокчой нашим пришлось встретиться с объединенной турецко-мусаватистской армией под командованием Назима-паши. Однако красные части продолжали наносить врагу чувствительные удары и продвигаться вперед. Но не только в боях с турками подтачивались силы Красной Армии.

Для солдата нет страшнее мысли, чем та, что он голодает, переносит неимоверную жару, изнывает от жажды, трясется от болотной лихорадки лишь из-за головотяпства и капризов командования. А как только началось наступление, солдатам бакинской советской армии только об этом и твердили и дашнаки, и меньшевики, и эсеры. О том, что победы можно было добиться без жертв и лишений, если бы большевики не были так упрямы и не отказались от помощи англичан. Шестнадцатитысячная армия англичан с броневиками и аэропланами, с неограниченными запасами продовольствия и медикаментов готова прийти на помощь бакинцам совершенно бескорыстно, не посягая ни на Советскую власть, ни на нефтяные богатства. Ее интересует лишь одно — чтобы Баку не попал в руки немцев и турок.

Эти разговоры подтачивали боевой дух армии гораздо больше, чем удары врага. В армии все чаще стали наблюдаться случаи дезертирства. А когда в Кюрдамире были захвачены склады Александра Агрияна с вином и коньяком, началось пьянство.

Но еще страшнее было то, что творили дашнаки. В Шемахе, Кюрдамире и во многих других селах они грабили азербайджанцев, резали скот, таскали из домов ковры и другое имущество и этим восстанавливали против Красной Армии крестьянство...

Перелом наступил после большого четырехдневного боя под Геокчой. 27 июня советские части предприняли крупную операцию по разгрому основных сил Назима-паши. Вначале все шло по плану. Обходный кавалерийский отряд Татевоса Амирова вышел в тыл противнику и начал обстреливать Геокчу. Одновременно наши части, действующие на фронтальном направлении, тоже теснили врага. Но между этими двумя группами войск образовался просвет, который мог быть использован противником для контробхода. Командование направило туда 7‑й батальон, чтобы закрыть эту щель. Когда батальон продвигался к месту назначения, противник внезапно открыл по нему огонь. Одна из рот батальона отказалась подчиниться приказу и, вместо того чтобы укрениться и отразить атаку врага, трусливо отступила назад. И тут выяснилось, что части, разложенные англофильской агитацией, не способны на обычную реакцию — быстро закрыть образовавшуюся во фронте брешь. В батальоне началась паника.

Враг вышел в тыл батальона и открыл по нему губительный огонь. В образовавшийся прорыв противник ввел свою конницу, которая вышла во фланг и тыл частей, действующих на фронтальном направлении. Тогда наши части, прекратив наступление по фронту, попытались отразить прорвавшиеся силы врага. Но их стали теснить турецкие подразделения. Наши войска начали отходить к Карамарьяму.