Сказание о пальме

За англичанами были посланы «Крюгер» и еще несколько пароходов. А до их прихода все дашнакские части были направлены на фронт: правда, они все еще не были обмундированы, но теперь об этом как-то забыли.

Большевики же готовились к эвакуации своих сил и техники из Баку. К набережной возле Петровской площади были подогнаны девятнадцать пароходов и нефтеналивных судов, на которые грузились орудия и боеприпасы, бронеавтомобили и прочее имущество. Сама площадь, оцепленная отрядом Петрова, моряками Полухина и другими красными подразделениями, напоминала огромный цыганский табор. Здесь собралось до трех тысяч человек — военнослужащие и их семьи, которые не хотели, да и не могли оставаться в Баку. Женщины и дети сидели на узлах и чемоданах, кормились из походных кухонь, спали на голой земле и ждали погрузки на суда.

А руководители большевиков обсуждали порядок эвакуации. Их тревожило, не помешает ли «Диктатура» эвакуации? Она уже потребовала у Шаумяна передать в ее распоряжение вооружение и боеприпасы, а также несколько десятков миллионов рублей, присланных в свое время из Москвы. Но Шаумян категорически отказался.

Примирилась ли «Диктатура» с этим? Пока большевики были на суше, на ощетинившейся пушками и пулеметами Петровской площади, она не решалась применять силу. Но что будет, когда корабли выйдут в море?

— По-моему, надо провести эвакуацию в два приема, — предложил Петров. — Сначала отправим пароходы с женщинами и детьми: нахождение здесь, на открытом воздухе, в антисанитарных условиях такой массы народа грозит вызвать эпидемии. Думаю, что и «Диктатура» не будет возражать против их отъезда. А с ними вместе на разных пароходах отправим и наркомов. Я же со своим отрядом пока буду отвлекать внимание на себя.

— А дальше? — спросил Шаумян. — Как же выберетесь вы отсюда?

— Мое дело проще! — И Петров начал излагать свои доводы воображаемым оппонентам: — «Я прибыл с отрядом на помощь Баку, когда вы просили об этом, господа? Прибыл! Дрался до последней минуты, когда ваши войска покинули фронт и вы намеревались выкинуть белый флаг? Дрался! А после того как я потерял две трети своих людей, вы заявили, что в моей помощи больше не нуждаетесь. В таком случае прощайте, господа! Я возвращаюсь туда, откуда приехал». Кто посмеет задержать меня?

«Ты еще не знаешь их, дружок, все еще не знаешь!» — хотелось возразить ему. Однако у большевиков не было другого выхода, потому Шаумян со вздохом произнес:

— Да, видимо, придется остановиться на этом варианте. К сожалению, ничего лучшего предложить я не могу. Но одновременно нужно сделать так, чтобы они узнали о нашем решении: первым долгом эвакуировать женщин и детей во избежание эпидемий, опасных для населения города.

— А о том, что на этих пароходах будут и наркомы, — никому ни слова! — предупредил Петров.

Корабли вышли в море средь бела дня, на виду у всех, словно большевикам и в голову не приходило, что их могут задержать.

В залитой солнцем бухте ровный и несильный ветер гнал цепи волн на берег. Шаумян, стоя на борту «Ивана Колесникова», смотрел на город, узнавал знакомые улицы и дома и чувствовал, что сердце сжимается от нарастающей боли: он оставляет Баку, город, которому отдал часть своей жизни, столько энергии, мыслей, планов!

Пароходы, выйдя из бухты, прошли между островами Нарген и Песчаный, направляясь к Шаховой косе, откуда должны были повернуть на север и взять курс на Астрахань.

Степан Георгиевич вдруг очнулся от дум, почувствовав, что кто-то тронул его за плечо. Обернулся и увидел Алешу и Григория, стоявших рядом. На его вопросительный взгляд Джапаридзе молча кивнул в сторону.

Из-за низкой и длинной Шаховой косы, дымя трубами, наперерез пароходам шли две канонерки.

— Это «Ардаган» и «Астрабад», — тихо сказал Корганов.

— Думаете, они хотят помешать нашему отъезду? — спросил Шаумян.

— Сейчас станет ясно, чего они хотят, — ответил Корганов, не отрывая взгляда от приближающихся канонерок. Когда военные корабли подошли достаточно близко, с «Астрабада» крикнули в рупор:

— Почему пароходы уходят без разрешения «Диктатуры Центрокаспия»? Предлагаем немедленно вернуться в порт!

Шаумян, Джапаридзе и Корганов переглянулись.

— Будут требовать деньги, вот увидите! — сказал со злой усмешкой Джапаридзе.

К ним подошел капитан «Колесникова», спросил тихо:

— Что отвечать?

— Передайте, что об эвакуации мы заявляли на Бакинском Совете, — сказал Шаумян, — и что на пароходах едут женщины и дети!

На это с «Астрабада» ответили:

— Нужно было получить разрешение! Возвращайтесь обратно!

Капитан «Колесникова» начал убеждать военных моряков, что среди женщин и детей есть случаи заболевания дизентерией и что возвращение их грозит распространением эпидемии в городе.

— В случае неподчинения вынуждены будем открыть огонь! — ответили с лодки.

Капитан снова подошел к Шаумяну.

— Что делать, Степан Георгиевич? Вы слышали, они грозятся открыть огонь!

— Мы сможем прорваться, если не подчинимся? — спросил он капитана.

Тот покачал головой: