Сказание о пальме

— Майор Браун! — позвал Денстервиль, узнав в офицере одного из работников своей контрразведки.

Светлоглазый человек атлетического телосложения быстро подбежал, отдал честь. И вдруг, совсем не по-уставному ухмыльнувшись, многозначительно кивнул через плечо в сторону машин.

— Уже? — улыбнулся в ответ Денстервиль. — Удалось найти хоть какой-либо формальный повод для этого?

— О, еще какой, сэр! — воскликнул Браун. — Мы обыскали их логово и нашли замечательный документ: копаю письма этого гаденыша Кучук-хану!

— Письмо Бабуха? Что же там написано?

— Он поздравляет хана с его недавней попыткой разгромить наш отряд, сэр! И настаивает на необходимости возобновления подобной акции, обещая оказывать всяческую помощь, сэр!

— Случайно, это письмо не при вас, Браун?

Майор, лишь на секунду замявшись, ответил:

— Я не рассчитывал встретиться с вами, сэр, поэтому не захватил его. Но я представлю вам письмо попозже.

Денстервиль имел некоторое основание сомневаться если не в существовании этого письма, то, во всяком случае, в том, что Браун в точности передал его содержание. Ведь Кучук вел бои не с англичанами, а с Бичераховым. А большевики с нетерпением ждали подхода Бичерахова им на помощь — с какой стати они стали бы подстрекать Кучука к сопротивлению?..

— Можете не беспокоиться, Браун, — сказал он майору. — Достаточно, если вы представите рапорт с кратким изложением содержания письма.

— Есть, сэр! — Браун был отличным офицером и не позволил себе даже вздоха облегчения при старшем начальнике.

А Денстервиль тем временем повернулся в сторону «фордов». Солдаты уже стояли с двух сторон второй машины и, видимо, ждали сигнала. Генерал кивнул им, и они открыли дверцу с этой стороны.

Первым вышел Челяпин, затем — Бабух, последним же — человек не старше тридцати лет, Лазарев. Все трое были в выгоревших гимнастерках, без поясных ремней и фуражек. Видимо, они еще в машине увидели генерала и теперь реагировали на его присутствие каждый по-своему. Челяпин демонстративно отвернулся. Лазарев с равнодушным видом потягивался, разминая онемевшие члены. И лишь Бабух с откровенной ненавистью поглядывал на Денстервиля.

Генерал медленно направился к арестованным. Он не мог, ну никак не мог отказать себе в этом удовольствии!

— О, кого я вижу! — радостно воскликнул он. — Здравствуйте, господа!

— Вы объявили войну Советской России? Объявили, да? — не отвечая на его приветствие, резко спросил Бабух.

— Войну?.. Упаси боже, мистер Бабух! — замахал на него руками Денстервиль. — Мы все еще считаем Россию нашей союзницей и хотим помочь ей отбить нашествие центральных держав, разве вы этого не знаете?

— Тогда на каком основании вы арестовываете граждан Российской республики? Какое вы имеете право ликвидировать наш комитет?

— Но ведь это не означает объявить войну, мистер Бабух... — принимая серьезный вид, начал объяснять Денстервиль. И, обернувшись к спине Челяпина, продолжал: — Согласитесь, что я всегда относился с достаточным уважением к вашему комитету... Например, в феврале этого года, когда вы так нелюбезно попросили меня покинуть Энзели... Но после того как правительство мистера Шаумяна в Баку подало в отставку, согласитесь, что ваш комитет стал анахронизмом.

Челяпин все еще стоял спиной к генералу, хотя по его напряженной позе чувствовалось, что он внимательно слушает. Денстервиль снова обернулся к Бабуху:

— Что касается вашего ареста, то он имеет иные основания, мистер Бабух. Сейчас я с огорчением узнал от майора Брауна, что вы лично находились в тайных сношениях с нашим врагом Кучук-ханом и подстрекали его на выступление против нас... То есть что именно вы, мистер Бабух, несмотря на ваш молодой возраст, объявили войну Англии!

— Это неправда! — выкрикнул Бабух. — Я сообщал Кучук-хану только то, что мы не раз официально объявляли вам: что англичанам дальше Решта не следует двигаться. И мы имели на это право. Вы сами признавали это наше право и обещали не идти дальше!

— О, значит, вы считаете, что вас арестовали по недоразумению? — явно забавляясь, воскликнул Денстервиль. — В таком случае, уверяю вас, что по наведении справок вы будете освобождены с приличествующими данному случаю извинениями... Дело лишь в том, что я лично не совсем разбираюсь в тонкостях международного права, о которых вы так уверенно упоминаете, мистер Бабух. Поэтому вам придется совершить небольшое путешествие к нашим специалистам...

И тут наконец Челяпин повернулся к ним.

— Брось разоряться, дружок, — сказал он Бабуху усталым голосом. — Не видишь, он же над тобой издевается... — И Денстервилю: — Куда нас везут?

— Я очень рад, мистер Челяпин, что вы наконец соблаговолили заметить мое присутствие, — церемонно поклонился Денстервиль. — А я, признаться, так хотел предаться с вами воспоминаниям!.. Помните, как я говорил вам, что обязательно буду в Баку?.. Тогда мистер Бабух даже назвал меня хвастуном. Но вот я сейчас еду в Баку, господа. И — с войсками!

— Что ж, ваша пока что взяла, — с горечью сказал Челяпин. — Но не надейтесь, что вы там долго усидите. Не надейтесь!