Сказание о пальме

— Это были не они, Кейворт. Они бы выпустили против нас «Ардаган», «Карс» и другие суда... А это было какое-то маленькое сторожевое судно, действовавшее, так сказать, по собственной инициативе...

Когда начало светать, принялись подводить итоги всей бакинской экспедиции. Оказалось, что за этот месяц отряд потерял 180 человек убитыми и пропавшими без вести. В числе последних были майор Суттер, унтер-офицер Бумер из австралийских войск и — что было самое странное — вице-консул Бойль...

— Они были до самой последней минуты с нами, сэр, — с огорчением говорил Стокс. — Просто уму непостижимо, куда они могли запропаститься...

Денстервиль, не глядя на него, проговорил:

— Сегодня из Баку в Красноводск и Петровск отплывают пароходы мистера Куна и бичераховцев. Будем надеяться, что наши выберутся из Баку на одном из них...

Ребята бежали к пристани в центральной части города...

После того как удалось получить разрешение и вырвать комиссаров из тюрьмы, Микоян бросился искать Сурена и его группу: они должны были ждать его возле тюрьмы. Но ребят нигде не было.

Тогда он кинулся в сторону Баиловского порта, где их должен был ждать пароход «Севан». Там у причалов стояло несколько старых барж и вышедших из строя нефтеналивных судов, но ни одного парохода не было видно. Но потом совсем рядом начали рваться турецкие снаряды, и он понял, что зря теряет время. Конечно, десятки тысяч солдат и горожан, ринувшихся в порт, чтобы уйти из Баку, захватили пароход. Наверное, ворвались на борт, смяли команду и, грозя оружием, заставили выйти в море...

Он кинулся обратно к тюрьме, чтобы увести комиссаров в город и начать поиски судна, на котором можно будет выбраться из этой западни...

Чем ближе они подходили к центральным пристаням, тем чаще попадали под обстрел вражеской артиллерии.

Наконец добрались до пристани Камво, неподалеку от городского бульвара. Здесь по-прежнему многотысячная толпа штурмовала последние три парохода. Два из них уже были полностью заняты воинскими частями и беженцами, но не могли отчалить: сотни людей вцепились в поручни трапа и с плачем и проклятиями молили взять их на борт. А на третьем пароходе погрузка еще не закончилась. Это был «Туркмен», на который грузилась, видимо, только что подошедшая воинская часть. Солдаты, расталкивая толпу прикладами и стреляя в воздух, с трудом пробивались к трапу.

— Что творится!.. Что творится, а? — тихо произнес Шаумян, глядя на этот ад кромешный.

Было ясно, что нет никакой надежды сесть ни на один из этих пароходов. Да Шаумян уже и не думал об этом. Снова в его сознании со всей четкостью пронеслись события этих последних месяцев. Картина невиданного бедствия, которое обрушилось на город, ставший жертвой обмана и предательства!

— Татевос!.. — вдруг громко закричал Арсен Амирян. — Татевос!

И тогда все увидели Татевоса Амирова, стоявшего у нижней ступени трапа. На «Туркмен» грузился его отряд.

Но Татевос не слышал кричащих.

— Давай за мной, Арсен! — Микоян врезался в толпу.

Шаумян увидел, как он, таща за собой Арсена, таранил толпу, шаг за шагом пробиваясь к трапу, как они наконец добрались до Татевоса, начали говорить ему что-то, показывая рукой в сторону комиссаров. И как затем, предводительствуемые огромным Татевосом, начали продвигаться обратно.

Выбравшись из толпы, Амиров крепко обнял младшего брата и, тотчас выпустив из объятий, обернулся и обвел взглядом комиссаров — Шаумяна, Джапаридзе, Корганова, Петрова, Фиолетова, Азизбекова. И снова взглянул на Шаумяна...

— Ай-яй-яй! — сказал наконец Татевос. — Ай-яй-яй... Подождите минутку, друзья!

Он быстро подошел к группе солдат, пробирающихся к трапу, и вместе с ними вернулся к комиссарам.

— Помогите товарищу Шаумяну и комиссарам подняться на пароход! — приказал он.

Те сначала недоуменно таращили глаза, но потом, словно очнувшись, начали прокладывать им дорогу в толпе, крича:

— А ну, расступись!.. Дорогу, давай дорогу!..

Микоян снова побежал к Амирову.

— Татевос! Надо послать кого-либо в город, разыскать Варо Джапаридзе, Ольгу Фиолетову и других женщин.

— Ладно, пошлю, сейчас же пошлю. А вы поднимайтесь скорей!

К рассвету все суда ушли из Баку. Отплыл генерал Денстервиль, ушли «Диктаторы» и лидеры правых партий, не успев погрузить на пароходы даже все свои войска, но зато захватив семьи и личное имущество.

Ушла флотилия.

Под утро на фронте рассеялись и те немногочисленные отряды, которые, не будучи предупреждены об эвакуации, продолжали упорно драться, всю ночь сдерживая натиск противника. Говорили, что у Сальянских казарм один из таких отрядов за ночь отогнал на своем участке противника на полторы версты и лишь утром, обнаружив, что турки находятся в его тылу, рассеялся.

Еще долгое время по городу ходили слухи о том, что в эту ночь турки, понеся значительные потери и отчаявшись взять город, решили наконец отступить. Будто их обозы уже двинулись назад, но в это время их агенты из города сообщили об эвакуации англичан и местных войск.