Сказание о пальме

— Господа, я сожалею, что беседа наша пошла по столь нежелательному руслу. Я снова повторяю, что возглавляемая мной миссия прибыла сюда с самыми дружескими намерениями, и поэтому мне непонятна враждебность, с которой нас встречают. Я надеюсь, что вы еще обдумаете все и перемените отношение к нам. С этой целью я оставляю вас, чтобы дать возможность свободно обменяться мнениями. Если не возражаете, завтра мы еще раз встретимся в угодное вам время. А теперь — желаю всяких благ, джентльмены!

Англичане направились к двери. Они шагали медленно, и все же это было бегство. До последней секунды генерал боялся, что кто-нибудь вскочит и схватит их. Он-то, во всяком случае, не упустил бы такую возможность. Но их никто не остановил.

Подойдя к таможне, возле которой стояла длинная вереница машин, они снова увидели множество русских солдат. Это уже не была толпа любопытных. Правда, строя не было, но солдаты все находились при оружии, готовые к действию. Англичане — офицеры и шоферы — сбились в кучу, встревоженные решительным видом русских, явно ожидавших сигнала воепревкома. Денстервилю снова стало не по себе от мысли о возможной стычке между его жалкой группой и русскими. Он тихо шепнул шагавшему рядом Саундерсу:

— Скажите нашим, чтобы ушли в помещение. Пусть уходят все!

Саундерс с удивлением посмотрел на него:

— А машины, сэр? Оставить без охраны?

— Ничего с ними не случится. — Денстервиль теперь был уверен в этом. — Пусть только не мозолят глаза этим.

Саундерс еще раз посмотрел на него и, отдав честь, пошел к машинам. Денстервиль ускорил шаг.

Он направился прямо к Гунину и рассказал о встрече с комитетом. Начальник таможни озабоченно вздохнул:

— Я же говорил вам, сэр, что дела плохи. Эти молодчики из комитета держат в своих руках весь город и порт.

— А кто такой Джапаридзе, по распоряжению которого они действуют?

— О, это очень опасный грузин, сэр. Старый революционер, хотя не так уж стар по возрасту. Но он еще не самая главная фигура, а лишь заменяет в Баку некоего Шаумяна, который сейчас, по слухам, направился в Тифлис в качестве главного резидента Ленина на Кавказе.

— Шауманн?.. — Денстервиль впервые слышал эту фамилию. — Немец?

— Нет, Шаумян — армянин.

— Вот как!.. Значит, он и будет моим противником помер один?

— Да, генерал. И вокруг него собралась группа решительных деятелей. По сравнению с ними здешние комитетчики — молокососы!

Денстервиль снова с тревогой вспомнил поразившую его осведомленность Челяпина о целях миссии англичан. Едва ли председатель комитета добыл эти сведения сам, сидя здесь, в богом забытом энзелийском захолустье. Конечно, он получил их из Баку. Но неужели Шаумян и его помощники уже успели наладить свою разведку? Еще вчера генерал не ожидал ничего подобного.

Всю ночь и следующее утро он шагал из угла в угол по своей комнате, мысленно ища выход из создавшегося положения. Обидно было признавать, что после полуторамесячного успешного путешествия он потерпел крах у самой цели. Но, по-видимому, это было именно так.

Утром 19 февраля его известили, что новая встреча с комитетом состоится в два часа. Он пошел на эту встречу и, конечно, нисколько не был удивлен, что комитетчики не только не изменили своего решения, но, наоборот, были настроены еще воинственней.

— Из вашей тифлисской затеи ничего не выйдет, генерал, — твердо заявил Челяпин, — так что вы об этом и думать бросьте. Но я могу предложить вам другой план...

— Я весь — внимание, — поклонился Денстервиль.

— Признайте в письменной форме Советскую власть и поезжайте вместе с нашими товарищами прямо к товарищу Ленину.

Даже видавший виды Денстервиль был ошарашен этим предложением.

— То есть вы хотите, чтобы я стал большевиком?

— А почему бы и нет? — просто сказал Челяпин. — Вы же говорите, что приехали сюда, чтобы помочь нашему народу. А большевистская власть и есть самая народная власть.

Денстервиль с трудом подавил улыбку.

— Уверяю вас, господин председатель, что я ничего не имел бы против того, чтоб стать большевиком, но не готов принять большевистскую программу непротивления злу по отношению к противнику...

— Непротивление злу?.. — Челяпин широко раскрыл глава. — Эх и темный же вы человек, даром что генерал!.. Непротивление злу — надо же придумать такое!.. Ну ладно, как вы там хотите, а в Баку мы вас иначе не пропустим, так и знайте!

Денстервиль уже примирился с этой мыслью. Он сказал, что хотел бы наедине побеседовать с уважаемым господином председателем. И когда они уединились в соседней комнате, сообщил, что решил внять советам Челяпина и уехать обратно. Но до Багдада — целый месяц пути, а в его машинах не осталось ни капли бензина, поэтому он просит снабдить его нужным количеством горючего. Челяпин тут же подписал ордер на несколько бочек бензина.

Глава вторая

Революционная Россия все еще жила по старому юлианскому календарю, отстававшему от нового стиля на тринадцать дней. Но она уже пробудилась от вековой спячки, и здесь, на удивление всему миру, начали реагировать на события необычайно быстро и точно.