Скитальцы. Пьесы 1918–1924

             Спит у себя – и чмокает во сне,
             как малое дитя…

Прохожий

                                               Он очень стар —
             ваш дедушка?

Муж

                                          Лет семьдесят, пожалуй…
             Не знаем мы…

Жена

                                           Ведь он нам не родня:
             мы дедушкой его прозвали сами.

Джульетта

             Он – ласковый…

Прохожий

                                                Но кто же он?

Муж

                                                                              Да то‐то
             оно и есть, что мы не знаем… Как‐то,
             минувшею весною, появился
             в деревне старец, – видно, издалека.
             Он имени не помнил своего,
             на все вопросы робко улыбался…
             Его сюда Джульетта привела.
             Мы накормили, напоили старца;
             он ворковал, облизывался, жмурясь,
             мне руку мял с блаженною ужимкой, —
             а толку никакого: видно, разум
             в нем облысел… Его мы у себя
             оставили, – Джульетта упросила…
             И то сказать: он неженка, сластена…
             Недешево обходится он нам.

Жена

             Не надо, муж, – он – старенький…

Муж

                                                                                     Да что же, —
             я ничего… так – к слову… Пейте, сударь!

Прохожий

             Спасибо, пью; спасибо… Впрочем, скоро
             домой пора… Вот дождь… Земля‐то ваша
             задышит!

Муж

                                    Слава Богу! Только это
             одна игра – не дождь. Глядите, солнце
             уж сквозь него проблескивает… эх!..

Прохожий

             Дым золотой… Как славно!

Муж

                                                                      Вот вы, сударь,
             любуетесь, – а нам‐то каково?
             Ведь мы – земля. Все думы наши – думы
             самой земли… Мы чувствуем, не глядя,
             как набухает семя в борозде,
             как тяжелеет плод… Когда от зноя
             земля горит и трескается, —
             так же у нас ладони трескаются, сударь!
             А дождь пойдет – мы слушаем тревожно —
             и молим про себя: «Шум, свежий шум,
             не перейди в постукиванье града!..»
             И если этот прыгающий стук
             об наши подоконники раздастся, —
             тогда, тогда мы затыкаем уши,
             лицо в подушки прячем, – словно трусы
             при перестрелке дальней! Да – немало
             у нас тревог… Недавно вот, – на груше
             червь завелся – большущий, в бородавках,
             зеленый чорт! А то – холодной сыпью
             тля облепит молоденькую ветвь…
             Вот и крутись!

Прохожий

                                            Зато какая гордость
             для вас, какая радость, – получать
             румяное, душистое спасибо
             деревьев ваших!

Жена

                                                Дедушка – вот тоже —
             прилежно ждет каких‐то откровений,
             прикладывая ухо то к коре,
             то к лепестку… Мне кажется, – он верит,
             что души мертвых в лилиях, в черешнях
             потом живут.

Прохожий

                                          Не прочь я был бы с ним
             потолковать… люблю я этих нежных
             юродивых…

Жена

                                        Как погляжу на вас —
             мне ваших лет не высчитать. Как будто
             не молоды, а вместе с тем… не знаю…

Прохожий

             А ну прикиньте, угадайте.

Муж

                                                                    Мирно
             вы прожили, должно быть. Ни морщинки
             на вашем лбу…

Прохожий

                                             Какое – мирно!
(Смеется.)
                                                                               Если б
             все записать… Подчас я сам не верю
             в свое былое! От него пьянею,
             как вот – от вашего вина. Я пил
             из чаши жизни залпами такими,
             такими… Ну и смерть порой толкала
             под локоть… Вот, – хотите вы послушать
             рассказ о том, как летом, в девяносто
             втором году, в Лионе, господин
             де Мэриваль – аристократ, изменник,
             и прочее, и прочее – спасен был
             у самой гильотины?

Жена