Читаем Скрипы из мглы...(СИ) полностью

И споём, и спляшем заодно!..

Да не то! - устала мама ждать

И выходит каждый день встречать

На дорогу в тёмной пелене

В старомодном ветхом шушуне...

Хлопнем с вами много раз потом,

Как покину снова отчий дом!

Хлопнем, братцы, проще нет вещей!

Мать покинуть будет посложней..." -

"Да, Серёжа, ты, родной, беги,

Чтоб мечты скорей сбылись твои,

Чтоб сердечно дома погулять,

Чтобы маму, наконец, обнять!"

А Серёжа был уже внизу

И кричал под окнами вовсю:

"Эй, извозчик - кнут, да борода! -

Что уставился? - давай сюда!" -

Звякнули задорно бубенцы,

Цокнули копыта-сорванцы.

"Ну, родимый - кнут, да борода! -

На базар быстрей доставь меня!"

II

"Жги!" - И в кашу с четырёх сторон

Толпы, стены, искры, вопли, звон... -

"Жги!" - И в пыль мясистая Москва

Жарила! - кружилась голова!

Вот базар, где правит балом торг,

Дарит впечатлительным восторг!

Только не робей и шире рот -

Раз пройдёшь - и вспученный живот!

Вот цыганская толпа - пожар! -

С расстояния кидает в жар!

Только не зевай среди платков -

Можешь вдруг остаться без штанов!

Ей - толпе - работ невпроворот:

Обожгла - и сразу в оборот!

Все едины - князь иль обормот -

Всех сосёт безбашенно в свой рот:

"Ай, хорошенький, не проходи,

Ручку, не скупись, позолоти!

Расскажу тебе, как на духу

Всю дорожку впереди твою!" -

Или: "Ай, заветная моя,

Всё я вижу - порча у тебя!

Помогу в несчастии твоём,

Будешь благодарною потом!" -

Или: "Дай копеечку одну -

Радость где найти я подскажу,

Если дашь копеечки мне две -

Где опасность поджидать тебе,

Три - какая ждёт болезнь тебя,

А четыре - как спасти себя:

От болезни расскажу рецепт -

Тех лекарств в помине нигде нет!

Ну, а если пять копеек дашь..." -

Всё! - толпа поймала свой кураж! -

Засосала бедненького в "рот",

Снова свеженького в оборот:

"Ай, касатик, погадать тебе,

Рассказать о собственной судьбе?" -

"Я с судьбой-подружкою дружу,

Некогда мне слушать ерунду!" -

"Ай, касатик, ошибаешься,

От не знания - намаешься!" -

"Всё я знаю! - мне с Москвы тикать -

Суждено на родине гулять!" -

И махнул небрежно так рукой,

И тряхнул беспечно головой,

И с усмешкой: "Ха! Понятно вам,

Вашим хитроглазым головам?" -

"Ах, касатик, не судьба тебе,

Погулять в заветной стороне!" -

Крикнула вдруг из толпы одна,

Как огнём поэта обожгла!

Встала молнией наперерез -

Раскололся мир и вмиг исчез!

Ослепила бестия в упор.

Встал поэт невольно - "Что за вздор?" -

Отмахнулся и закрыл глаза -

Распалялась перед ним гроза! -

"Ты сойди-ка с моего пути,

Красотой своею не слепи!

Будет праздник скоро у меня

И плюю я на твои слова!" -

Что есть мочи прокричал поэт.

Получил насмешливый ответ:

"Вижу, что не праздник ждёт тебя,

А одна безмерная тоска!" -

И прожгли глаза цыганки той

Грудь поэту грозовой стрелой! -

"Ах ты, ведьма, припусти-ка пар,

Притуши грозу жемчужных чар!

Думаешь, поддамся я сейчас?

Ошибаешься на этот раз!

У меня мой праздник не отнять -

Маму крепко хочется обнять!

Задержать меня - той силы нет,

Я мечтал об этом много лет!

Слышишь? - к маме мне пора бежать!

И не сможешь, ведьма, задержать!" -

На цыганку смело зашагал,

А глаза рукою закрывал. -

"Ох, касатик, не судьба тебе

Погулять в заветной стороне..." -

Тихо вдруг произнесла она -

В самом деле, что-то поняла!

Канула гроза жемчужных чар

И сошёл на нет её пожар,

И с пути, потухшая, сошла,

Как скатилась тусклая слеза...

Снова мир перед глазами встал,

Кутерьмой базарной заплясал!

Выдохнул поэт, протёр глаза -

"Кто такая предо мной была?" -

Глянул на цыганский он народ -

В их толпе - сам чёрт не разберёт! -

"Эй, извозчик! - кнут, да борода! -

Жди меня!" - и двинулся тогда...

"Ну, даёт! - смеялся лишь поэт: -

Ха-ха-ха! Да, силы в мире нет,

Чтобы к маме задержать меня!

"Не судьба!" - да, наглая она!"...

III

Свистнули проворно торгаши,

Лёгкие почуяв барыши!

Быстро различили богача,

Что смеялся явно сгоряча! -

"Доброго здоровья, барин, вам!

За покупочками просим к нам!

Наш товар не может лишь летать -

В целом мире лучше не сыскать!

Не порвётся, и не отлетит!

И согреет, и развеселит!

В лучшем виде будет всё и в миг,

Одним словом, барин, просто шик!" -

"Ладно, хватит галками галдеть!

Крепко вам придётся попотеть!" -

"С радостью вспотеем!" - крикнул ряд -

Пали в ноги торгаши подряд!

Шёл поэт, как сеятель лихой,

Голосок звенел его струной:

"Сорок ярких отчитай платков,

По количеству в селе дворов...

Нет, постой! - и столько же ещё -

Баб у нас рожают хорошо!" -

И смеялись дико торгаши,

На лету хватая барыши! -

"Ты кидай мне сорок пиджаков!

Понял? - по количеству дворов...

Ай, давай и столько же ещё -

Нас рожают тоже хорошо!

Ты, щекастая, давай тазов!

Ну, понятно: сорок! - сколь дворов!

Что? Корыт? А надо? Ну, давай!

Тоже ровно сорок отчитай!

Ещё мыла столько же кусков

И в придачу сорок гребешков! -

Любят наши девки, что сказать,

После баньки косы расчесать!

Ух, люблю, как косы я помять,

Даже точных слов не подобрать!

Хороши те косы, хоть пищи!

Ну, и в целом девки хороши!" -

Ржали, будто кони торгаши,

Набивали твёрдо барыши

И в запазуху, и в кошельки,

И в карманы тут же, и в мешки... -

"Что? Калоши? - сорок пар давай...

Или нет - сто двадцать отчитай!

Туфли? - можно сорок отчитать -

Будут по деревне щеголять!

Галстуки? На кой в деревне их? -

Там не меряно хвостов живых!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Полет Жирафа
Полет Жирафа

Феликс Кривин — давно признанный мастер сатирической миниатюры. Настолько признанный, что в современной «Антологии Сатиры и Юмора России XX века» ему отведён 18-й том (Москва, 2005). Почему не первый (или хотя бы третий!) — проблема хронологии. (Не подумайте невзначай, что помешала злосчастная пятая графа в анкете!).Наш человек пробился даже в Москве. Даже при том, что сатириков не любят повсеместно. Даже таких гуманных, как наш. Даже на расстоянии. А живёт он от Москвы далековато — в Израиле, но издавать свои книги предпочитает на исторической родине — в Ужгороде, где у него репутация сатирика № 1.На берегу Ужа (речка) он произрастал как юморист, оттачивая своё мастерство, позаимствованное у древнего Эзопа-баснописца. Отсюда по редакциям журналов и газет бывшего Советского Союза пулял свои сатиры — короткие и ещё короче, в стихах и прозе, юморные и саркастические, слегка грустные и смешные до слёз — но всегда мудрые и поучительные. Здесь к нему пришла заслуженная слава и всесоюзная популярность. И не только! Его читали на польском, словацком, хорватском, венгерском, немецком, английском, болгарском, финском, эстонском, латышском, армянском, испанском, чешском языках. А ещё на иврите, хинди, пенджаби, на тамильском и даже на экзотическом эсперанто! И это тот случай, когда славы было так много, что она, словно дрожжевое тесто, покинула пределы кабинета автора по улице Льва Толстого и заполонила собою весь Ужгород, наградив его репутацией одного из форпостов юмора.

Феликс Давидович Кривин

Поэзия / Проза / Юмор / Юмористическая проза / Современная проза