Слова подвижнические (Репринт изд. 1911 г.)

Еще писалъ ты въ посланіи своемъ, что возлюбила душа твоя любовь къ Богу, но не достигъ ты любви, хотя ты имѣешь великое вожделѣніе любить; а сверхъ того — вожделѣнно для тебя пустынное отшельничество. И симъ показалъ ты, что положено въ тебѣ начало сердечной чистоты, и что памятованіе о Богѣ прилежно разжигается и возгрѣвается въ сердцѣ твоемъ. И это — великое дѣло, если истинно; но не желалъ бы я, чтобы писалъ ты это; потому что не къ одной принадлежитъ это степени[378]. Если же сказалъ это для вопроса, то и вопросъ требовалъ иного порядка. Ибо кто говоритъ, что душа его не имѣетъ еще дерзновенія въ молитвѣ, потому что не препобѣдила страстей, тотъ смѣетъ ли сказать, что душа {258} его возлюбила любовь къ Богу? Нѣтъ способа возбудиться въ душѣ Божественной любви, во слѣдъ которой таинственно течешь ты въ отшельничествѣ, если она не препобѣдила страстей. Ты же сказалъ, что душа твоя не препобѣдила страстей, и возлюбила любовь къ Богу; и въ этомъ нѣтъ порядка. Кто говоритъ, что не препобѣдилъ страстей, и возлюбилъ любовь къ Богу, о томъ не знаю, что́ онъ говоритъ.

Но скажешь: не говорилъ я: „люблю“, но „возлюбилъ любовь“. И это не имѣетъ мѣста, если душа не достигла чистоты. Если же хочешь сказать это только для слова, то не ты одинъ говоришь, но и всякій говоритъ, что желаетъ любить Бога: и не только христіане говорятъ это, но и неправо поклоняющіеся Богу. И слово это всякій произноситъ, какъ свое собственное; однакоже, при произношеніи такихъ словъ, движется только языкъ, душа же не ощущаетъ, что говоритъ. И многіе больные не знаютъ даже того, что они больны. Ибо зло есть недугъ души, и прелесть[379] — гибель истины. И весьма многіе изъ людей, недугуя симъ, объявляютъ себя здоровыми, и у многихъ заслуживаютъ похвалу. Ибо, если душа не уврачуется отъ зла, и не будетъ приведена въ естественное здравіе, въ какомъ создана, чтобы родиться отъ здравія духа, человѣку невозможно вожделѣвать сверхъестественныхъ даровъ Духа, потому что душа, пока болѣзнуетъ страстями, не ощущаетъ чувствомъ своимъ духовнаго, и не умѣетъ вожделѣвать онаго, вожделѣваетъ же только по слуху ушей и по Писаніямъ. Итакъ, справедливо сказалъ я выше, что вожделѣвающимъ совершенства надлежитъ сохранять всѣ заповѣди, потому что сокровенное дѣланіе заповѣдей врачуетъ душевную силу. И оно должно быть не просто и какъ попало. Ибо написано, что безъ кровопролитія не бываетъ оставленія (Евр. 9, 22). Но сперва естество наше въ вочеловѣченіи Христовомъ пріяло обновленіе, пріобщилось Христову страданію и смерти; и тогда, по обновленіи изліяніемъ {259} крови, обновилось и освятилось естество наше, и содѣлалось способнымъ къ принятію заповѣдей новыхъ и совершенныхъ. А если бы заповѣди сіи даны были людямъ до изліянія крови, до обновленія и освященія естества нашего, то, можетъ быть, и самыя новыя заповѣди, подобно заповѣдямъ древнимъ, отсѣкали бы только порокъ въ душѣ, но не могли бы истребить въ душѣ самый корень порока. Нынѣ же не такъ: напротивъ того, послѣдовавшее сокровенное дѣланіе и заповѣди новыя и духовныя, которыя душа хранитъ съ соблюденіемъ страха Божія, обновляютъ и освящаютъ душу, и сокровенно врачуютъ всѣ члены ея. Ибо явно для всѣхъ, какую страсть безмолвно въ душѣ исцѣляетъ каждая заповѣдь, и дѣйствительность ихъ ощутительна и Врачующему и врачуемому, какъ было и съ кровоточивой женою.

Знаешь, возлюбленный, что, если не будетъ исцѣлена страстная часть души, не обновится, не освятится втайнѣ, не будетъ связана житіемъ Духа, то душа не пріобрѣтетъ здравія, и не освободится отъ того, чтобы не печалило ее встрѣчающееся ей въ твари. И исцѣленіе сіе можетъ совершиться по благодати, какъ было съ блаженными Апостолами; потому что они вѣрою усовершились въ любви Христовой. А иногда бываетъ, что душа пріобрѣтаетъ здравіе законно. Ибо, кто дѣланіемъ заповѣдей и трудными дѣлами истиннаго житія препобѣдилъ страсти, тотъ пусть знаетъ, что законно пріобрѣлъ онъ душевное здравіе, и отдоенъ млекомъ[380] отъ отѣлесенія міра сего, и отсѣкся отъ него обычай прежнихъ его впечатлѣній[381], и возрожденъ, какъ и первоначально, въ духовномъ, и по благодати былъ узрѣнъ въ области Духа, въ мысляхъ внутренняго человѣка, и пріялъ его въ себя міръ новый, несложный.

Когда же умъ обновленъ, и сердце освящено, тогда всѣ возникающія въ немъ[382] мысли возбуждаются {260} сообразно съ естествомъ того міра, въ который вступаетъ оно. Сперва возбуждается въ немъ желаніе Божественнаго, и вожделѣваетъ оно общенія съ ангелами и откровенія тайнъ духовнаго[383] вѣдѣнія; и умъ его ощущаетъ духовное вѣдѣніе тварей, и возсіяваетъ въ немъ созерцаніе тайнъ Святыя Троицы, также — тайнъ достопоклоняемаго ради насъ домостроительства, и потомъ всецѣло входитъ въ единеніе съ вѣдѣніемъ надежды будущаго.