Слова подвижнические (Репринт изд. 1911 г.)

Какъ благодать на благодать[644], людямъ по крещеніи дано покаяніе. Ибо покаяніе есть второе возрожденіе отъ Бога. И то дарованіе, котораго залогъ пріяли мы отъ вѣры, пріемлемъ покаяніемъ. Покаяніе есть дверь милости, отверстая усильно ищущимъ его; сею дверію входимъ въ Божію милость; помимо этого входа не обрѣтемъ милости; вси бо, по слову Божественнаго Писанія, согрѣшиша оправдаеми туне благодатію Его (Рим. 3, 23. 24). Покаяніе есть вторая благодать, и рождается въ сердцѣ отъ вѣры и страха[645]; страхъ же есть отеческій жезлъ, управляющій нами, пока не достигнемъ духовнаго рая благъ; а когда достигнемъ, тогда оставляетъ онъ насъ и обращается вспять.

Рай есть любовь Божія, въ которой наслажденіе всѣми блаженствами, — гдѣ блаженный Павелъ напитался преестественною пищею, и какъ скоро вкусилъ тамъ отъ древа жизни, воскликнулъ, сказавъ: ихже око не видѣ, и ухо не слыша, и на сердце человѣку не взыдоша, яже уготова Богъ любящимъ Его (1 Кор. 2, 9). Отъ древа сего былъ отстраненъ Адамъ совѣтомъ діавольскимъ. Древо жизни есть любовь Божія, отъ которой отпалъ Адамъ; и съ тѣхъ поръ не встрѣчала {398} уже его радость, но работалъ и трудился онъ на землѣ терній. Лишенные любви Божіей, если и по правотѣ ходятъ, ѣдятъ тотъ хлѣбъ пота въ дѣлахъ своихъ, какой повелѣно было ѣсть первозданному по отпаденіи[646] его. Пока не обрѣтемъ любви, дѣланіе наше на землѣ терній; и хотя сѣяніе наше бываетъ сѣяніемъ правды, однако и сѣемъ и пожинаемъ мы среди терній, и ежечасно уязвляемся ими, и, что бы ни дѣлали къ своему оправданію[647], живемъ въ потѣ лица. А когда обрѣтемъ любовь, тогда станемъ питаться хлѣбомъ небеснымъ и укрѣпляться въ силахъ безъ работы и труда. Небесный хлѣбъ есть Христосъ, сшедшій съ небесе и даяй животъ міру (Іоан. 6, 33), и это есть пища ангельская.

Кто обрѣлъ любовь, тотъ каждый день и часъ вкушаетъ Христа, и дѣлается отъ сего безсмертнымъ; ибо сказано: кто снѣсть отъ хлѣба сего, егоже Азъ дамъ ему, смерти не узритъ во вѣки (Іоан. 6, 51, 58). Блаженъ, кто вкушаетъ отъ хлѣба любви, который есть Іисусъ. А что вкушающій любви вкушаетъ Христа, сущаго надъ всѣми Бога, о семъ свидѣтельствуетъ Іоаннъ, говоря: Богъ любы есть (1 Іоан. 4, 8. 16). Итакъ, живущій въ любви пожинаетъ жизнь отъ Бога, и въ этомъ еще мірѣ, въ ощущаемомъ здѣсь, обоняетъ оный воздухъ воскресенія. Симъ воздухомъ насладятся праведные по воскресеніи. Любовь есть царство; о ней Господь таинственно обѣтовалъ Апостоламъ, что вкусятъ ея въ царствѣ Его. Ибо сказанное: да ясте и піете на трапезѣ царствія Моего (Лук. 22, 30), что иное означаетъ, какъ не любовь? Любви достаточно для того, чтобы напитать человѣка вмѣсто пищи и питія. Вотъ вино, веселящее сердце человѣка (Пс. 103, 15). Блаженъ, кто испіетъ вина сего! Испили его невоздержные, и устыдились; испили грѣшники, и забыли пути преткновеній; испили піяницы, и стали постниками; испили богатые, и возжелали нищеты; {399} испили убогіе, и обогатились надеждою; испили недужные, и стали сильны; испили невѣжды, и умудрились.

Какъ невозможно переплыть большое море безъ корабля и ладіи, такъ никто не можетъ безъ страха достигнуть любви. Смрадное море между нами и духовнымъ раемъ можемъ переплыть только на ладіи покаянія, на которой есть гребцы страха. Но если сіи гребцы страха не правятъ кораблемъ покаянія, на которомъ по морю міра сего преходимъ къ Богу, то утопаемъ въ этомъ смрадномъ морѣ. Покаяніе есть корабль, а страхъ — его кормчій, любовь же — Божественная пристань. Поэтому, страхъ вводитъ насъ на корабль покаянія, переправляетъ по смрадному морю жизни, и путеводитъ къ Божественной пристани, которая есть любовь. Въ сію пристань приходятъ всѣ труждающіеся и обремененные покаяніемъ. И когда достигнемъ любви, тогда достигли мы Бога, и путь нашъ свершонъ, и пришли мы къ острову тамошняго міра, гдѣ Отецъ, Сынъ и Духъ Святый. Ему слава и держава! И насъ страхомъ Своимъ да содѣлаетъ достойными славы и любви Его! Аминь.

СЛОВО 84.

О томъ, какъ велика бываетъ мѣра вѣдѣнія и мѣра вѣры.