Смерти нет. Краткая история неофициального военного поиска в России

Прошло всего два года или три, опять с Воробьем пошли около рва, только туда, дальше, за высоту, и он говорит: «Донатыч, я панцирника нашел». Говорю: «Да ладно тебе! Всего два погибло». Воробей говорит: «Я останки сейчас уже не трогаю». Панцирь только снял он. Я начинаю выкапывать, выкладываю, говорю: «Ничего не видишь?» Он говорит: «Нет». А там три ноги. Ну он же не эксгуматор. Два человека лежали рядом — один в панцире, один нет. А потом все же оказалось (я потом спрашивал), не только штурмовые бригады эти штуки надевали. Они ж стояли рядом, параллельно, части. И да, Кузьмин этот, у которого орден Красной Звезды, он оказался начальником отделения связи артиллерийского дивизиона сталинской бригады. Он не штурмовик чисто инженерно-саперной бригады, которым обычно эти панцири выдавали, а то есть он корректировщик огня артиллеристов. Он, видимо, просто сходил к тем: знал, что быть ему в самой гуще, взошел с атакующими на высоту, чтобы корректировать огонь. А убило осколком через спину. Я вначале думал, что пуля сильнее осколка, а потом изучаешь, находишь броню от орудия, смотришь: шестерка, а то и восьмерка толщина щитка — пули не пробивают, а рваная дырка большая — осколок пробил. А потом сам начал думать. Средняя скорость пули — у винтовки 800 метров, у пистолета — 200, у автомата — 300, а скорость осколка равна скорости взрыва, а скорость взрыва, наверное, близка к скорости света. Мы обычно видим взрыв, а только потом к нам звук только доходит, через какое-то время.

В основном, как я понял, самые большие потери от артиллерии, а потом уже пулевые. Чтобы убить одного человека (я помню, статистику где-то глядел), около десяти тысяч патронов нужно истратить. Или тысячу патронов. Статистика же какая: мол, на фронт поставляется столько-то патронов, а погибло от пулевых ранений — двенадцать процентов от общих потерь. Общая же статистика. Их, патронов, выпускается море, которые никого не убивают — и днем, и ночью заградительный огонь ведут и автоматы, и пулеметы. Да вообще мало я находил таких — одного или двух человек, у которых совсем не было патронов. Да и то еще не факт: у них могли взять и уйти.

Под Москвой в 41-м патронов мало было? У нас тут есть такое Горчухино[39], напротив Нары, как на станцию идти, справа. Там воспоминания о моей первой поисковой деятельности. Искали мы батальон Зайцева, который держал Горчухино, а уже последние три атаки отбивал только штыками. Мы туда не могли попасть: там строились бараки, кирпичный завод, пока мы не пришли и не начали там халтурить, дом одному строить. В воскресенье же рабочих никаких не бывает — и мы начали вскрывать эти траншеи, где батальон Зайцева воевал. Первое, что мы нашли — это три ящика с патронами по 800 штук и штук 40 гранат. Я про себя говорю: «Ого, как они без патронов одними штыками отбивались».

Пишут те, кому надо. А уж про Наро-Фоминский прорыв там такая глупость. Здесь, видишь, как: немцы хотели к первому декабря обойти с двух сторон Наро-Фоминск. И с одной из сторон они шли через Таширово на Кубинское шоссе. На шоссе это их уже не пустили, причем, надо сказать, по большей части за счет инженерного способа. Когда пожаловался Полосухин, что на его участке прорыв, около 40 танков, а у него всего две пушки, ему сразу выделили 75 тысяч бутылок с зажигательной смесью. Он ответил: «Да у меня столько бойцов нет, чтобы их кидать». Тогда они сделали вдоль дорог засеки, поставили мины, заложили вдоль дороги по 300 бутылок. Когда немецкие танки на шоссе вошли и два подорвались на минах, они начали съезжать с него на обочины. И в это время эти закладки подорвали, и эти огненные валы (ты представляешь, какой силы?) сожгли танки. Это как раз после этого сообразили, что всего ничего осталось до Москвы — тогда по ним долбанули со всей силы, был Наро-Фоминский прорыв.

Все равно немцы сами ушли отсюда. Потому что наши не могли — у них приказ «Ни шагу назад!» И немцы, когда почувствовали, что подмоги нет, что будут большие потери, вышли из котла. Все ушли. И Нару также сдали. Они даже забрали трупы, уходили планомерно. А под Спас-Деменском спрямляли линию «Буффель» тоже, а Ржев как отдали. Под Ельней, правда, им сильно неожиданно ввалили, но они и там схитрили. Там же как: фронт фронтом, бои. Я читал об этом документы. Вслед за фронтом есть контрольно-реализационные комиссии, еще какие-то, которым с передовой подавали отчеты. Один подают: мы приняли бой артиллерией, подбито десять танков, пехотой — три танка. И общее количество погибших пишут: допустим, 300 человек. То есть мы следим, знаем потери в немецком полку — он почти разбит. А следом двигаются и проверяют: они приходят, видят разбитые танки, смотрят — пушкой ли его подбило, то есть отверстие от кумулятивного снаряда или какого-то еще, самолетом ли, либо пехота сожгла бутылками. И все это фиксируют.