Смотрит нежно… В ночь Луна

Как будто в Подмосковье летом,
Был полон яблок райский сад.
Адам за праздничным обедом
Вдохнул волшебный аромат.

Открылся Евы дивный вид —
Адам сражён, у Евы стыд.
Тел обнажённости банальность —
Не только в этом сексуальность.

Туман прозрачных одеяний,
И блеск в глазах, и трепет губ,
Боль ожиданий и молчаний,
И ревности бессонной мук.

Так изменился целый мир —
Явилась страсть, журнал «Максим».

Бутылка водки

Я хороша, когда я холодна,
Когда чиста, когда прозрачна.
Твоя невеста, я твоя до дна,
Судьба твоя, и это однозначно.

И холод мой вольёт в тебя тепло,
И обретёшь ты крылья для полёта.
Я всё могу! Весну творю легко,
Где музы собираются для слёта.

Бутылка водки я, шампанское – не то,
Лишь пузыри пускает, будто тонет.
И кто сказал, что истина – вино?
Любимый мой, со мною быть лишь стоит.

В Москве-реке поймали крокодила

В Москве-реке поймали крокодила,
Преступник! Он сожрал двух рыбаков.
Вступились адвокаты – там у Нила
Египетский инстинкт у всех таков.

Как он в Москве? Конечно, самолётом,
Туристы в масках – был там карнавал.
С Каиром попрощавшись перед взлётом,
С толпой прополз он в аэровокзал.

В Москве ж граница?! Зелена таможня —
Хоть дальняя, но, может быть, родня.
Ползти зелёным коридором можно —
И здесь удача на исходе дня.

Инстинкт – к реке, а у воды холодной
Не сельдь в вине, под водкой рыбаки,
И ледяной расчёт, что он голодный,
Подставой было блюдо у реки.

Был заперт он, и крокодильи слёзы
У стражников лились ручьём из глаз,
А вслед затем посыпались угрозы,
Что из него шить сумки в самый раз.

Что он сгодится курткам на заплаты,
Но вдруг затих поток словесных рек,
Блеснула молния – и, грома как раскаты,
Прозрение: его родня – greenback!

Зелёная спина, он кошелёк бездонный!
В кармане «зелень» – это же мечта!
Мечтою той стал каждый окрылённый,
Был крокодил отпущен до утра.

Московская улица