Сначала Россия, потом Тибет

Гьянгдзе не так давно стал местом событий, которые печально отразились на безупречной репутации наших соотечественников. Командовал тогда ныне покойный капитан А., и военная казна, с тех пор переданная на хранение индийским банкирам, была в его распоряжении. В форте находилось почтовое отделение, пристанище игрового сообщества, в которое входил тогдашний управляющий. Оргии обычно продолжались целыми днями, без перерыва, на угощении не экономили. У всех были любовницы. Это счастливое времяпрепровождение прервал Б., начальник, который приступил к реформам. А., однако, обнаружил, что за Б. также водились грешки, хотя и другого плана, и предложил компромисс. Они сговорились бы, если бы о проступках Б. не узнал В., сторонний наблюдатель, и не подал на него рапорт. Б. бежал, за ним последовал А., который полагал, что Б. собирается убить тогдашнего торгового агента в Ятунге из-за неприятностей. В конце концов Б. оставил службу, А. спокойно продолжал играть в азартные игры, пока естественным ходом вещей его не сменили. Тут и обнаружилось, что в казне не хватает ста пятидесяти тысяч рупий. А. был арестован, бежал в Индию, где его поймали и разжаловали. Его преемником стал индийский офицер, который, не сильно разбираясь в арифметике, передал казну и счета старым сослуживцам А. Прошло два года. Индиец должен был выйти в отставку, но однажды рано утром его обнаружили при смерти. Мартин и Литтл взяли на себя роль детективов, но их предположения лучше не повторять.

На следующее утро без четверти десять прибыл Пемба и сообщил о визите Кенчунга, которому мы накануне отправили рекомендательные письма. Сначала мы пошли на базар. Мы прошли через поля, обогнули основание Джонга и вышли на длинную узкую улицу, похожую скорее на сточную канаву, чем на дорогу. Из домов, покрытых мрачной серой штукатуркой, время от времени в крошечном окошке выглядывала чья-нибудь голова. Теперь позади нас Джонг приобрел новую форму — фантастической ступенчатой вершины, похожей на замок в долине Рейна, только попроще и не загроможденный крышами, похожими на перечницы. Лотки базара, который закрывается в полдень, располагались в узком переулке, где были выставлены бусы и шкатулки с зеркальными крышками из Индии, отвергнутые шляпы-хомбурги со всего мира, груды бирюзы, ряды национальных головных уборов Гьянгдзе, аккуратно сложенных и неизогнутых, и ножницы особого вида, лезвия которых напоминали потрепанные столовые ножи. Ничем не соблазнившись, мы в изнеможении вернулись в гостиницу, прошагав километров пять на такой высоте.

О появлении Кенчунга возвестили освежеванная туша барана и блюдо с яйцами. Мы поспешили ему навстречу. Войдя, он поклонился и обеими руками вручил нам широкий белый шарф из плотного шелка. Его повседневная одежда была такой же, как и вчера: короткая коричневая бархатная куртка, вытканная смелым изображением бамбука, этим набившим оскомину узором каминных решеток в гостиницах, ставшим красивым благодаря окружению, юбка фиолетового цвета в цветочек и сапоги из натуральной кожи. Шляпа, вместо хомбурга, сменилась официальной: неглубокий купол из ярко-желтого шелка, поднимающийся над жесткими закругленными полями, богато расшитый яркими цветами и увенчанный большим коралловым набалдашником, — изысканное украшение, сдвинутое набок с самой макушки на льстивое смуглое лицо с широкой улыбкой и сверкающей зубной коронкой. Он откинулся на спинку стула и отхлебнул чая.

Через Пембу мы поинтересовались, звонит ли когда-нибудь Кенчунг Далай-ламе? Звонит, и довольно часто. У него в комнате телефон.

Посещал ли он когда-нибудь Пекин? Да, сначала восемнадцатилетним мальчиком, когда стал изучать китайский, на котором теперь может говорить, но не писать, и в 1904 году в качестве переводчика Далай-ламы, когда тот бежал от англичан.

Через полчаса он, как это принято, попросил разрешения откланяться, надеясь увидеть нас завтра.

Во второй половине дня нас навестили сыновья раджи Теринга. Об истории этого высокопоставленного лица я расскажу позже. Джигмед, старший, красивый юноша лет девятнадцати, говорил по-английски и носил короткую стрижку. Его брат щеголял косичкой. Оба были в фиолетовых халатах, застегивающихся на маленькие золотые пуговицы. Мы доставили Джигмеду свадебный подарок от Перри и показали книгу «Народ Тибета» сэра Чарльза Белла. На фронтисписе книги изображена семейная группа, в которой сидят два живых Будды, маленькие дети и их матери.

— Да это же моя сестра! — воскликнул он, указывая на снимок.