Сначала Россия, потом Тибет

Внизу, во дворе, опустившись на колени, нас ждал слон с лестницей, приставленной к ребрам. Вместо ожидаемого паланкина я увидел на спине животного красный ковер, завязанный под брюхом. Людям нормального роста ездить на слоне неудобно. Мы уселись боком, Мэри прижалась к сидевшему между ушами погонщику, Джигмед прижался к Мэри, я прижался к Джигмеду, а служанка Мэри прижалась ко мне. Слон поднялся, выпрямив сначала передние ноги — и мы чуть не соскользнули с его хвоста, а затем задние — и только погонщик спас нас от падения через голову. Передышка дала нам возможность рассредоточиться, и слону приказали двигаться дальше. Слон поспешил вверх по лестнице, через ворота и вниз еще по одному пролету на открытую площадку. С каждым маневром служанка крепче хватала меня за пояс. Ступеньки ее доконали. Пышное создание в страхе обвило руками меня за шею, что грозило продолжением такой близости до конца путешествия. Тяжесть я еще вынес бы, но не исходивший от приоткрытых губ запах прогорклого масла. Я решительно вырвался на свободу. Она отшатнулась, чудом не свалилась слону под ноги, и громко запротестовала. Джигмед и Мэри решили отказаться от поездки. Оставить служанку здесь им и в голову не пришло. После обсуждения они решили попробовать еще раз. Тем временем слон остановился и опустился на колени. Увидев, что пони тоже в нашем распоряжении, я воспользовался возможностью сменить средство передвижения. Слон поднялся, Джигмед успокоил служанку, и мы снова отправились в пещеру.

Проехав полями, мы оказались у широкой реки, воды которой омыли мне ноги, когда мы переходили ее вброд среди плескавшихся там водяных буйволов с опасными рогами. Пейзаж был уныл и лаконичен. Горизонт очерчивала линия холмов, отмечая нашу цель. Песчаная пустошь, поросшая высокой пампасной травой, похожей на приют тигров на иллюстрациях, вывела нас к другой реке. Берега были крутоваты, но слон без труда их преодолел, барахтаясь в мягком песке к огорчению пассажиров. Мой пони отличался резвым нравом. Когда он перешел на галоп, слон последовал его примеру. Весь жаркий день мы ехали верхом по безвкусной сине-зеленой равнине с нескончаемыми деревьями, пока наконец над нами не показался горный хребет и мы не спешились у древних камней, которые свидетельствовали о деятельности человека. Отсюда вела крутая тропинка, обсаженная кустами и пропускающая только по одному человеку за раз, которая в конце концов привела нас к высокой мимозе. Под ней оказался вход в пещеру, небольшая дыра, защищенная решеткой. Джигмед и Мэри прежде, чем войти, разулись. Я заглянул внутрь и, увидев, что там пусто, остался снаружи.

О преданиях пещеры, о древних традициях этого паломничества я в то время ничего не знал, и лишь несколько лет спустя прочел рассказ Сюанцзяна, которому тринадцать веков, следующий за рассказом Фа Сяня, на два столетия старше, и он не вырвал меня из обыденности английского сада под дерево мимозу, в то время как двое тибетских друзей исчезли в недрах одинокого холма, а слон ждал внизу.