Сокрушение тьмы

Магистральный мост, с взорванным посередине пролетом, висел над рекой почти прямо перед ними. Огромные металлические балки вместе с арматурой, стягивающие основу моста, были оборваны, искорежены чудовищным взрывом; концы их, как полоски жести, перекрученные и свитые в бараний рог, висели над провалом. Снайпер именно в них мог найти себе самое удобное и самое неуязвимое место. Заляжет в завитую балку — и ничем его не возьмешь, а у него все на глазах.

Рота лежала в окопчиках слева от моста, использовав для прикрытия со стороны Шарвара невысокую насыпь, обсаженную по краю ветлами.

— Лежи, паря, и не вздумай высунуться, — сказал Михайло Петру, — а я передам лейтенанту, штоб ухо держал востро.

Он быстро скатился с пригорка, прикрываясь за насыпью, побежал в сторону взвода. В это время и подкатил к крайнему дому «виллис». Острым взглядом таежника Михайло сразу подметил: приехало высокое начальство. Сейчас кто-нибудь высунется из-за угла — и готово.

— Стойте! — закричал он, взмахивая автоматом. — Нельзя сюда! Назад!.. Нельзя!..

На него не обратили внимания: скорее всего не услышали. Михайло увидел, как высокий, крепкого сложения генерал, открыв дверцу машины, выставил правую ногу, сверкнувшую желтой нашивкой лампаса, полуобернувшись, стал говорить с подбежавшими к нему офицерами. До Михайлы донесся звучный, требовательный голос:

— Где Макаров?

Из-за «виллиса» вывернулся старший сержант в офицерской форме и, не замечая знаков, которые делал Михайло, не слыша его слов, легко, молодецки, перескочил идущую наискось от дома траншею и пошел напрямик к насыпи. От дома он успел сделать только четыре шага, на пятом дернулся, как от укуса налетевшей пчелы, и, заваливаясь набок, но все еще пытаясь устоять на ногах, упал на колено, слепо, беспомощно балансируя руками, потом рухнул вперед, грубо и жестко — лицом в землю.

— На-аза-ад! — опять закричал Михайло, потрясенный смертью старшего сержанта, которого только что видел живым, сделавшим свои последние молодцевато-упругие четыре шага. «Как в песне», — почему-то даже успело мелькнуть в создании.

Он добежал до входа в траншею, юркнул в нее и в полусогнутом состоянии, задевая откинутым прикладом автомата о мягкие глинистые выступы, в мгновение ока выскочил уже за домом.

— Я же кричал вам! Я же кричал!.. — выпалил Михайло прямо в генеральскую свиту, забыв, кто перед ним и как надлежит вести себя перед высоким начальством. — Там снайпер!.. С моста бьет!..

К нему повернулись, и он увидел, что перед ним лежит старший сержант с большой раной в боку, краем глаза поймал его бледное красивое лицо с крапинками разбрызганной по нему крови, узнал, мгновенно осекся.

— Ты чего шумишь, солдат? — услышал он спокойный и какой-то домашний голос и не сразу сообразил, что это спрашивает генерал.

Но Михайло все продолжал смотреть на старшего сержанта, на его бок, с рвано выдранной огромной дырой в шинели чуть повыше поясного ремня — черной от крови и зияющей пустоты. Перед ним лежал всем известный в полку ординарец Макарова Антон Боголюб. Как тут было не онеметь?

— Ну, отвечай, — опять услышал он голос.

И тогда Михайло, оборов в себе немоту и жуткую оторопь, вытянулся, щелкнул каблуками сапог:

— Боец Якушкин! — доложил он. — Я, товарищ генерал, хотел упредить вас. Кричал вам. Знаки делал. Нельзя за дом выходить. Снайпер тут на мосту.

— Почему до сих пор не обезвредили?

— Он вот токо себя оказал, товарищ генерал. Я бежал доложить командиру взвода. А тут вы…

— Эх, Якушкин, Якушкин, — сказал генерал опять по-домашнему и мельком глянул на Боголюба. — Ординарец Макарова?

— Да, товарищ генерал-лейтенант, — ответил кто-то из офицеров.

— А вон и командир полка, — сказал другой.

Макаров, полусогнувшись, шел по траншее. Выйдя из нее, сразу узнал убитого. Перед ним расступились. Только на одну секунду он задержался перед Боголюбом, что-то неуловимо дрогнуло в его лице.

— Товарищ комкор, — несколько не по-уставному обратился он к Миронову, — разрешите доложить?

— Докладывайте, — кивнул генерал-лейтенант.

— Полк готовится к ночному форсированию реки. Сейчас лично проверял готовность саперов навести понтонные мосты. Форсирование начнем ровно в полночь по единому плану наступления, разработанному в штабе дивизии. Двести девяносто девятый полк находится сейчас в районе железнодорожного моста и начнет наступление часом раньше, чтобы успеть выйти на северо-западную окраину Шарвара и отрезать пути отхода противнику на запад. Наша задача при поддержке полковой артиллерии ударить двумя полками в лоб, прорвать оборону и разгромить опорный пункт немцев.

— Знаете, кто перед вами? — спросил Миронов.

— Так точно, товарищ гвардии генерал-лейтенант! Уже битый нами полк второй танковой дивизии венгров и первый мотополк дивизии СС «Адольф Гитлер». Работенка предстоит трудная, но мы справимся с ней.

— Добро. А пока светло, подтяните зенитно-пулеметные установки и ударьте по чердакам. Ночью они станут сговорчивей.

— Расчеты уже на местах, товарищ гвардии генерал-лейтенант!