Сокрушение тьмы

Ширина реки была небольшой — 25—40 метров, глубина — тоже не ахти какая — от 2 до 2,5. В иное время ее перенырнуть ничего не стоило, но сейчас каждый метр мог стоить жизни любому, кто оттолкнулся от берега. И стоил. Два полка шли на город в лоб. Кипела вода в реке, а они шли, волна за волной. Первая же контратака немцев и венгров была смята и задавлена. На вторую они не рискнули, ударили по наступающим изо всех оборонительных укрытий и сооружений. Полки Макарова и Козьмина залегли, не желая нести лишних потерь и ожидая, когда выйдет на северо-западную окраину города полк Давыдова. Между городом и рекой встала багровая стена, потом она начала разбухать все больше и больше. Ночь сделалась красной. Горели дома на окраинах, вагоны, цистерны с горючим на станции, полыхали свечками деревья — горело, казалось, все, даже земля. Так продолжалось до двух часов ночи. Потом зарево пожара вспыхнуло и над северо-западной частью Шарвара. Это разведгруппа 299-го полка вошла в соприкосновение с противником, пошел в наступление и сам полк. Противник, над которым нависла угроза оказаться в западне, начал отступать.

К утру город был взят, и красная ночь уступила место серому дымящемуся дню. Из улиц стали выгонять на площади и загородные пустыри толпы пленных мадьяр и немцев. Всех их было более четырехсот человек. В руки наступающих досталось несколько складов с боеприпасами, имуществом и снаряжением, двенадцать автомашин и два эшелона с грузами.

Немцев и мадьяр построили на пустыре друг перед другом: мадьяр (их было больше) в три ряда, немцев — в два, лицом к лицу. Розанов с переводчиком встал между ними.

— Мадьяры! — сказал он, выбрасывая руку в сторону немецких солдат и офицеров с нарукавными повязками, на которых готикой было написано: «Адольф Гитлер». — Вот истинные враги ваши, а не русские. Вы сражались и умирали не за свои, а за их интересы. Многие ваши солдаты и офицеры уже покончили с гитлеризмом, и там, в тылу, — он показал большим пальцем за Рабу, — сейчас восстанавливают разрушенное войной хозяйство Венгрии. Пойдете и вы. Пойдете без всякого конвоя. Лишь под командой своих офицеров. Больше вы не враги нам!

Когда переводчик перевел эти слова строю мадьяр, те в один голос крикнули:

— Еленек аз орозцок! (Да здравствуют русские!)

Потом эти же слова были переведены немцам. Те, как один, низко опустили головы.

— А вы, — обратился к ним Розанов, — пойдете, куда вам прикажут. Вы обязаны искупить вину перед наступающим миром, который отняли у человечества! — и резко приказал конвойным: — Сорвать с них нарукавные повязки!

В этот день Москва снова салютовала войскам 3-го Украинского фронта за форсирование реки Раба и овладение городами Чорно и Шарвар двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий. Со дня наступления это был уже третий приказ Верховного.

* * *

Опять устремились вперед отряды преследования. Основные же силы корпуса Миронова снова пошли колоннами по дорогам, на этот раз держа направление на австрийский город Рехниц. Перед Мироновым стояла та же задача — завершить разгром 2-й танковой дивизии венгров и танковой дивизии СС «Адольф Гитлер».

Полк Макарова шел в первом эшелоне. Под Киш-Нардой его дождался батальон танков из бригады того же майора Ермакова, состоящий из двенадцати машин Т-34. Командовал ими остроскулый, чернявый и горбоносый, очень смахивающий на турка капитан Сегал. Он, в кожаной куртке, похаживал возле танка, на башне которого была четко выведена белой краской цифра «196», посасывал большую, инкрустированную серебром трубку с заглушкой.

Когда голова колонны поравнялась с его танками, он спросил:

— Из хозяйства Макарова?

— Да, — ответили ему.

— Мне срочно нужен подполковник Макаров, — проговорил Сегал, обращаясь к группе офицеров, идущих впереди колонны.

Из строя вышел плотный, плечистый, с красной открытой шеей подполковник. Это был Розанов.

— Я заместитель по строевой полка. Слушаю вас, капитан.

Танкист переложил трубку из правой руки в левую, четко выбросил прямую, измазанную пятнами солярки кисть руки к черному шлему с тремя пробковыми ребрами, негромко представился:

— Командир танкового батальона из бригады Ермакова капитан Сегал. Мною получен приказ, согласованный с полковником Лариным. Я должен взять у вас автоматчиков, посадить на танки и совершить с ними глубокий рейд в тыл противника. Задача: минуя опорные пункты немцев Киршлаг, Аспанг, выйти на Глогниц, затем ударить по Нойнкирхену, где, по данным разведки, готовится сейчас укрепрайон на подступах к Вене с юга и вернуться навстречу нашим войскам.

— Какая же цель? — спросил Розанов.

— Две цели, — ответил Сегал. — Деморализовать противника и уничтожить один из его опорных пунктов на подступах к Вене…

В это время к ним на «виллисе» подкатил Макаров.

— Я обо всем уже знаю, капитан, — сказал он. — Можете не докладывать, — и обратился к Розанову: — Александр Николаевич, распорядитесь посадить на танки автоматчиков из седьмой и восьмой рот.