Сокрушение тьмы

Когда Финкель перевел старику эти слова, умные, проницательные глаза под кустами его седых бровей снисходительно улыбнулись. Но ответил он не сразу. Впалые, изрезанные сеткой морщин щеки и сухой тонкий нос налились легкой, почти незаметной розовинкой, а может быть, так только показалось офицерам, потому что старик чуть склонился к створу камина, помешал в нем невесомой дюралевой кочергой и, переждав, когда улягутся потрескивающие искры, ответил:

— Едва ли. Я стар. Мне семьдесят пять лет. Буду уповать на бога. Авось фашисты обо мне не вспомнят. Еще задолго до Октябрьской революции на одной из партийных конференций я встречался с Владимиром Лениным. Я говорил с ним, как говорю сейчас с вами. Иными словами, я хочу сказать, что я в некотором роде действительно доисторическая личность.

Реннер много говорил о политической ситуации в Австрии, создавшейся в конце войны, верно оценивал ее. Сказал и о собственной роли в новой политике. Весьма точную оценку он дал и венцам. По его словам, подавляющее большинство жителей Вены настроено против фашистов, но репрессии и последние англо-американские бомбардировки напугали их и вряд ли они способны поднять восстание и помочь изгнать немцев из города.

— А ваша партия? — спросил Фаронов. — Почему бы ей не возглавить восстание?

Реннер ответил, что партия сейчас разобщена и не имеет реальной силы.

Спустя четыре дня Карл Реннер сам явился в штаб 103-й гвардейской стрелковой дивизии, которой командовал генерал Лещинин, и тот, переговорив с ним, препроводил его к генерал-лейтенанту Миронову. Оперативная служба корпуса и армии немедленно поставила об этом в известность штаб 3-го Украинского фронта.

2

Немцы не ожидали встретить танковый десант под Нойнкирхеном, в семидесяти километрах от передовых частей корпуса Миронова. Обергруппенфюрер СС Дитрих Зепп, выскочив из «балатонского мешка», сохранив при этом сильную еще часть 6-й танковой армии, теперь по приказу Гитлера спешил превратить Вену в мощный узел сопротивления. Опорными пунктами с юга должны были стать Нойнкирхен и Винер-Нойнштадт. От них до Вены оставалось всего-то 40—50 километров.

Танки капитана Сегала подошли к Нойнкирхену перед вечером. Городок лежал на равнине в окружении частой сети каналов. Центр его тоже рассекался каналом, и обе его половины связывал мост с двумя полудужьями железной арматуры, издали похожей на колеса огромной арбы, затонувшей до половины. Рядом стояло несколько трехэтажных домов под железными крышами. Тут же виднелись две невысокие кирпичные трубы и фермы высоковольтных столбов. Все это капитан разглядел в бинокль из букового лесочка, в котором притормозил бег своих танков. Вечернее красноватое солнце мазало суриком воду, белые стены домов, сливая их под одно с постройками из красного кирпича, особенно ярко золотило шпиль внушительного по виду собора. Сегал спрыгнул на лужайку, властным жестом приказав пехоте оставаться на местах. В хромовой куртке с полевыми погонами и новеньких сапогах он пружинисто, полный сил и крепкого здоровья, прошелся перед танком, ожидая, когда к нему подойдут командиры экипажей. А те уже бежали со всех ног, получив перед этим команду по радио. Спрыгнули с танков и пехотные офицеры: Фаронов, Харламов и их командиры взводов.

Когда собрались и Сегал быстрым, всевбирающим взглядом действительно убедился, что все перед ним, он подал знак помолчать и негромко сказал:

— Нашу колонну, безусловно, видели в пути следования и уж, конечно, когда мы пересекали автостраду. Так или иначе, но с минуту на минуту в Нойнкирхене начнется переполох. Разверните карты. Итак, мы находимся левее местечка Гинтенбург, то есть к Нойнкирхену подошли с западной стороны. Я принял решение: сейчас на предельной скорости развернутым строем идем в Марерсдорф и снова выходим на автостраду. Затем буквально через километр я, Карпенко, Потапов, Шмырев, Хабалов и Тихонов резко сворачиваем и атакуем западную часть города справа. Остальные машины идут дальше и повторяют тот же маневр, врываясь в Нойнкирхен слева. Затем в том же порядке я прорываюсь через мост к собору, остальные следуют за мной в восточную часть Нойнкирхена. Как только окажемся на улицах, пехоте с танков долой. Всем действовать по обстановке. После боя сбор назначаю на площади у собора. Вопросы?

— Какова будет дальнейшая задача? Будем удерживать город до подхода своих или пойдем дальше? — спросил старший лейтенант Харламов.

— Удерживать город не будем. Мы пойдем навстречу своим. Наше дело посеять панику в глубоком тылу врага и тем самым ослабить сопротивляемость его опорных пунктов на пути наших войск. Все! Боевую задачу довести до сведения каждого бойца и каждого танкиста. По местам!