Сокрушение тьмы

— Придется подождать еще. Без авиации нельзя наступать. На твоем участке не будет и танков. Главная полоса обороны противника от Замоли до Секешфехервара проходит по гряде восточных склонов гор Вэртэшхедьшех. Господствующие высоты заняты немцами. У тебя трудный участок, но есть еще труднее. Глаголев танки отдал туда. Сейчас я еду на высоту 194. Там НП у меня. Ну, давай, что ли, чаю. А то и в самом деле перекусить будет некогда.

Ларин на минуту вышел из комнаты. Миронов, расстегнув шинель, сел за стол.

Действительно, эти ожидания, когда все уже было готово к прорыву, создавали ненужную нервозность — не только в среде командования, но и в войсках непосредственно. Артиллерийские полки и дивизии получили огневые задачи, их штабами полностью отработан план огневого обеспечения наступления. Корпус должен был прорывать оборону противника на участке Замоль — высота 167, имея в первом эшелоне 98-ю и 99-ю гвардейские стрелковые дивизии. Во втором эшелоне Миронов поместил 103-ю дивизию. Главный удар наносился левым флангом, то есть дивизией Ларина. На артподготовку отводился один час, и на нее отпускалось полтора боекомплекта, а на бой в глубине обороны — еще половина боекомплекта. Удар будет сильным, но и оборона сильна у противника. По ту сторону балки, чуть не в километр шириной, у немцев вкопаны в землю танки. На прямой наводке стоят батареи. Тяжело придется без танков. Глаголев говорил, что есть надежда на танковую армию Кравченко. Но она пока у Малиновского. Дадут ли? А яичко дорого к пасхальному дню.

Вошел Ларин, за ним с подносом в руках появился его адъютант. На подносе сливки в стакане, поджаренная колбаса.

— У тебя ведь язва, Василий Михайлович. Тебе надо паровые котлеточки кушать, а ты, черт тебя дери, жареную колбасу себе позволяешь. Угробишь желудок.

— Душа не принимает — есть жеваную муру, — и перевел разговор. — Как твоя Зинаида Францевна?

— Не вижу ее. Она целыми днями в санбате. Так иногда встретимся накоротке — вот и все отношения семейные, — ответил Миронов. — А вообще она у меня умница, молодец девка! — добавил он и, не объясняя, почему жена «умница» и «молодец», перевел разговор на другое, спросив Ларина, какие полки пойдут у него в первом эшелоне.

— Макаров и Давыдов пойдут в первом.

— Не подведут.

— Макаров, по-моему, ершистый. Не любит, когда на него давишь.

— Это в нем есть! — уже весело откликнулся Миронов, с удовольствием уминая горячую, с хрустящей корочкой колбасу. — Тебе, скажу, вообще повезло с командирами полков. Козьмин тоже дельный офицер. Умный, грамотный, может далеко пойти. Кстати, советую, пока есть время, побывать на НП Макарова. Перед его полком трудный участок. Для оказания помощи я пришлю к нему представителя корпуса генерала Кокорева.

— Давай присылай.

Оба плотно закусили, попили чаю.

Ларин, проводив командира корпуса, сразу же, не откладывая, решил отправиться к командиру полка Макарову. Отдав нужные распоряжения начальнику штаба, он с отделением автоматчиков и несколькими офицерами пошел на окраину деревни. Благо идти было недалеко. Макаров со своим штабом располагался в одном из крайних домов, а в трехстах метрах была уже первая линия обороны.

11

Над деревней стояло утро. Удивительно тихо было вокруг. Еще совсем недавно, до глубокой полночи немцы били по деревне из шестиствольных минометов, вслепую нащупывая штабы, обозы, тыловые подразделения. А с трех часов установилась тяжелая, давящая на перепонки тишина, прижатая к земле плотным (хоть режь ножом) белым туманом. Он был настолько густ, этот туман, что, отойдя от стены дома на три шага, человек уже ничего не видел — ни стены, ни самого дома: все исчезало, растворялось в густой упружистой бели; но к утру туман постепенно начал редеть, отслаиваться от земли, приоткрывая под собой безлюдные улицы, часто расставленные дома с острыми черепичными крышами.

Полковой обоз с продуктами где-то безнадежно отстал. Батальонный повар, наскребя по сусекам пшена, с тоской в глазах готовил жидкий кулеш, заранее зная, что солдаты, вымученные маршем и вымоченные дождем до нитки, да еще перед самым боем, отпустят ему столько матюгов при раздаче, что их хватит на его голову до самого конца войны. Но что он мог сделать, коли повара и в других батальонах чувствовали себя не богаче. Макаров, правда, отдал распоряжение начальнику тыла Кукину связаться с другими полками, которые прибыли на день раньше, и к одиннадцати часам утра всех накормить вкусно и сытно. Но до одиннадцати надо было ждать, а солдат ждать не может.

И когда начало чуть-чуть развидняться, старшина Якименко, взяв с собой старшего сержанта Саврасова, отправился на поиски съестного.

— Того быть не может, чтобы ничего не осталось, — сказал он Саврасову.

Они-начали прямо с окраины. Но дворы были пустыми. На стенах, в кухнях (по мадьярскому обычаю) висели лишь связки красного перца, была еще оставлена соль в деревянных резных солонках.

— Не отчаивайся, Андрюха, — называя его по имени, обнадеживал старшина. — Главное, терпение.

И вдруг в следующем дворе увидели большую пегую свинью, лежащую на боку.