Стихи. 1964–1984

«Ты говоришь об истоках. Я верю…»

Ты говоришь об истоках. Я верю.
Деревья, как реки,
впадают в зеленое море устами –
глагольные связки
между землею и небом.

Оже глаголеши!

Логос расширенно дышит.
На четырех элементах столешница-слово
держится. На деревянных подпорках.
Шитая золотом скатерть.

Сад ли? Дощатые длины?

Цветущая стружка все тоньше.
Колышки вбиты. Устроено место для пира.
Нелюди вышли. Деревья приходят, садятся.
Ведра, полные ягод.

Празднуем. Лопнуло солнце в стакане.

В сплетении солнечно-спелом
веток (о чем ты?) пульсирует, мечется слово.
Мне далеко, – я сказал и прибавил,
что молчалось, но пелось.

Ломкая жизнь, отойди! говорят об истоках.

Ровно бескостная жидкость
меня пронизала – смешалась
с чудом дыханья животным.
Восстану – внемлю и вижду!

Весна 1973

Комнатное растение

Паранойя цветов. Запрокинуты головы. Пар
лепестки ледяные окутал.
Но проснись проступающим утром,
свесив ноги с простуженных нар, –
в подоконник упрешься, в качанье
черных лопастей-листьев,
над землею замрешь безначальной,
над горшечною глиной повиснув.

Я бы сгрудился в горстке с золою,

но смешали с полетом спросонья,
и лечу над горчичной землею,
что горчичник, горю над ладонью.

Ты летишь? Просыпаюсь и комкаю простынь. В окно

входят длинные казни растений.
Я бы – сломанной ветки мгновенней!..
Словом, тихо в лечебнице, лампочкой озарено.
Знаешь, Божьей травы корневище
так во сне и кричит или с койки
на пол падает, под полом рыщет
и летает, летает. И в лампу, в осколки!

Я бы врос головою в подушку,

с нарастающим кашлем срастился,
где зеленые зубы вгрызаются в кружку,
где безумствуют корни цветов евразийства,

где горохом и дробью под пятками доски дрожат,

и художества холода в окнах,
где надломленный корень изогнут,
как земля на чужих рубежах…
Только этой, из дыр садоводства,
только бывшей земли шевеленье
согревает халатом сиротства,
пеленает колени шинелью.

Январь 1974

«Где-то поезд безлунный…»

Где-то поезд безлунный.
Пахнет железо вагонов
ладонями потными…
С окнами вровень – ворона
и телеграфные струны.

Мутный металл в отпечатках

человеческих судеб…
Где-то поезд бездонный.
Стонут во сне, вероятно, мерещится: будят.
Стонут жарко и сладко.

Нет, скорей, не ворона –

забытого дыма обрывок,
возглас бессвязный…
Птицеобразны уснувшие лица счастливых,
полеподобны упругие лона.

Имени По, Эдгара,

где-то поезд незримый
вращается посередине
душной пустыни движенья и дыма…
Вращенье зеркального шара.

Вижу крыльев безумных

преткновенье о воздух!
Сонные мечутся
в психолечебницах, в пастях разверстых…
Сонных, везут их.

Где-то поезд безлунный.

1972

«В паутинном углу затаясь…»