Стихи. 1964–1984

Мутное какое сновиденье!
И в стихах моих тесно.
Не богат на совпаденья
день, пролившийся в окно.

Видишь, бледен цветом и объемом

даже вымысел и бред.
Чем себя увижу? Домом,
на котором окон нет?

Или в помешательстве линейном

бесконечный коридор
оборвется на Литейном.
Дом. Колодец-двор.

Мальчик, наклонившийся над лужей,

молча тычущий в нее
прорезиненною грушей
клизмы. Это ведь – мое!

Словно умирающий Некрасов,

приподнявшись на локте,
некрасив и одноразов
день, забытый в пустоте.

Книгу, находившую бессмертье,

книгу белую мою,
засыпая, обнимаю. Милосердья
не прошу и тихих слез не лью.

Мутное какое сновиденье.

Спишь и смотришь, а стекло
изморосью тронуто. Забвенье
наконец-то образ обрело.

Значит, из метафор, наконец-то,

прояснился хоть в одной
разночинный ужас детства
перед липкою стеной.

Сыростью ли взята штукатурка?

Сам ли впитываю смерть,
словно стены Петербурга,
подпирающие твердь?

Кажется, все время засыпаю

с книгой чудною вдвоем
и забвения и смерти как-то с краю…
Птицы ведь – поем!

Мутное какое сновиденье.

Декабрь 1972

Полуденная композиция

Еще Орфей