Стихотворения

Сильней Камены дуйте сладчайшие
В свирели, песней славите кто мужей,
Бессмертье ваше возлюбивших,
И озаренными кто трудами

Все ваши книжки, пылью покрытые,

Вновь украшают новыми жертвами
И им убежища даруют,
Чтобы лелеял их воздух чистый.

Таков, рожденный росных вблизи брегов

¹⁰ Мозеллы, песни стоит Тритемий мой;
Он из ключей пил ваших, Музы,
Вы осчастливьте его дарами,

Он, благородный, трех языков знаток, —

Латыни, греков, также древнейшего,
Как и всего, что в давних книгах
Песни таинственного пропели.

Он первым в храмах, древности следуя,

Здесь объясняет, струи почто звенят
Мозеллы с Рейном, в чем причина,
²⁰ Что Океан неспокойный бьется.

Он, щедр, обитель, — свой монастырь родной

Восстановляет, стены украсив в нем
Стихами греков, римлян, также
Древнееврейскими равно с ними.

Гостеприимный, с радостным он лицом

Между друзьями делит свои дары,
И Вакха жар с обильем разных
Моря солений, и с той едою,

Что в наших тихих водах сумеет взять,

³⁰ Приготовляет к щедрому он столу,
Ведь сам он не вкушает мяса,
Пифагорейский блюдя обычай.

Капусты стебли, листики зелени

Он ест, и крепче став от еды такой,
Пьет молоко овечье, — этим
Он утоляет вседневно голод.

Такая пища предкам была мила,

Когда шафрана с перцем не ведали
В домах у нас, и чужеземных
⁴⁰ Врач не отваривал в них растений

Для злой подагры и лихорадок всех,

Что днесь терзают хилые все тела,
Когда и днем и ночью блуду
Мы предаемся с обжорством вкупе.

Ио,[282]

куда же, Вакх, ты влечешь меня?Здесь о пороках песен не надо петь,
Но высших всех похвал Тритемий, —
Наша краса, — заслужил награду.

Он скромен ликом, нравом еще скромней,

⁵⁰ Он трезв над чашей, но остальных друзей
Охотно побуждает души
Увеселять беззаботным Вакхом.

Затем средь пира эллинов свитки он

Всем предлагает, также еврейские,
Написанные им, и все, что
Галлов друиды внесли к тевтонам.

Орфей фракиец, — он говорит, — и Лин

Преславный, лирой и Амфион своей
Воздвигли города у греков
⁶⁰ И привлекали людские толпы.[283]

Так средь глубоких гротов в лесах они

И средь дремучей чащи Герцинии
Лесных людей к себе призвали[284]
И научили их кроткой речью

Пахать их земли, и по-супружески

Входить в землянки с крышей соломенной,
Презрев пещеры, и как должно
К ложу стыдливой идти супруги.

Тут мысль о детях и о скоте пришла,

⁷⁰ И жены, дико жившие средь полей,
Прияли лучший образ жизни
Тем, что хозяйство образовали.

Дуб многолетний храмом тогда богов

Служил священным, и приносили там
Они все жертвы ежегодно
В рощах святых, поклоняясь вышним.

Разумней став с течением времени,

Они воздвигли грады и крепости
И утвердили в честь бессмертных
⁸⁰ Священнодейственные обряды

Законным чином богослужения.

И так разросся наш алеманнский край,
Что италийским, галльским ныне
Он дарованиям не уступит.

Когда науки ты утонченные

Являешь, песни, — следует их сравнить
С былыми, — их искусный пастырь
Чтит вангионов и возрождает.[285]

В наш век вы оба — равные светочи

⁹⁰ Образованья, слава высокая,
Здесь возблистали, и за это
Песни дадут вам почет навеки.