Стихотворения (1928)

Домашней хозяйке
                              товарищу Борщиной
сегодня
             испорчено
                              все настроение.
А как настроению быть не испорченным?
На кухне
              от копоти
                             в метр наслоения!
Семнадцать чудовищ
                                   из сажи усов
оскалили
               множество
                                огненных зубьев.
Семнадцать
                    паршивейших примусов
чадят и коптят,
                        как семнадцать Везувиев.
Товарищ Борщина
                              даже орала,
фартуком
                пот
                      отирая с физии —
«Без лифта
                   на 5-й этаж
                                     пешкодралом
тащи
         18 кило провизии!»
И ссоры,
              и сор,
                        и сплетни с грязищей,
посуда с едой
                       в тараканах и в копоти.
Кастрюлю
                 едва
                         под столом разыщешь.
Из щей
            прусаки
                         шевелят усища —
хоть вылейте,
                       хоть с тараканами лопайте!
Весь день
                горшки
                            на примусе двигай.
Заняться нельзя
                           ни газетой,
                                             ни книгой.
Лицо молодое
                       товарища Борщиной
от этих дел
                   преждевременно сморщено.
Товарищ хозяйка,
                            в несчастье твое
обязаны
              мы
                    ввязаться.
Что делать тебе?
                             Купить заем,
заем индустриализации.
Займем
             и выстроим фабрики пищи,
чтобы в дешевых
                            столовых Нарпита,
рассевшись,
                    без грязи и без жарищи,
поев,
        сказали рабочие тыщи:
«Приятно поедено,
                              чисто попито».

ПОМОЩЬ НАРКОМПРОСУ, ГЛАВИСКУССТВУ В КУБЕ, ПО ЖГУЧЕМУ ВОПРОСУ, ВОПРОСУ О КЛУБЕ

Федерация советских писателей получила дом и организует в Москве первый писательский клуб.

Из газет.

Не знаю —
                  петь,
                          плясать ли,
улыбка
            не сходит с губ.
Наконец-то
                  и у писателя
будет
          свой
                  клуб.
Хорошая весть.
Организовать
так,
      чтобы цвесть
и не завять.
Выбрать
              мебель
                          красивую самую,
обитую
            в недорогой бархат,
чтоб сесть
                 и удобно
                                слушать часами
доклад
            товарища Авербаха.
Потом,
           понятен,
                         прост
                                   и нехитр,
к небу
           глаза воздевши,
пусть
         Молчанов
                         читает стихи
под аплодисменты девушек.
Чтоб каждому
                       чувствовалось
                                               хорошо и вольно,
пусть —
              если выйдет оказийка —
встанет
и прочитает
                    Всеволод Иванов
пару, другую рассказиков.
Чтоб нам не сидеть
                                по своим скворешням —
так,
      как писатель
                          сидел века.
Хочется
             встретиться
                                 с Толстым,
                                                   с Орешиным
поговорить
                  за бутылкой пивка.
Простая еда.
                     Простой напиток.
Без скатертей
                       и прочей финтифлюжины.
Отдать
            столовую
                            в руки Нарпита —
нечего
           разводить ужины!
Чтоб не было
                      этих
                              разных фокстротов,
чтоб джазы
                   творчеству
                                      не мешали, бубня,—
а с вами
              беседовал бы
                                     товарищ Родов,
не надоедающий
                            в течение дня.
Чтоб не было
                      этих
                              разных биллиардов,
чтоб мы
             на пустяках не старели,
а слушали
                  бесхитростных
                                           красных бардов
и прочих
              самородков менестрелей.
Писателю
                классику
                               мил и люб
не грохот,
                а покой…
Вот вы
           организуйте
                               т а к о й  клуб,
а я
     туда…
                ни ногой.

ЯВЛЕНИЕ ХРИСТА