За Нарвской заставой слепой баянистЖивет в переулке безвестном,И вторит ветров пролетающих свистЕго нескончаемым песням.Его я узнал по широким плечам,Покрытым матросским бушлатом,По доброй улыбке, по тихим речам,А больше по песням крылатым.Особенно памятна сердцу одна:«В тумане дорога лесная,И старого друга томит тишинаТого беззакатного края.Там тополь в саду у любимой цветет,Ветвями тяжелыми машет…»Мою он давнишнюю песню поетПро легкое дружество наше.Ту песню, которую я распевал,Теперь затянули подростки,Она задымилась в губах запевал,Как дым от моей папироски.И если ее вдруг баян заведет —Мне лучшего счастья не надо,Чем то, что за дымной заставой живетМоя молодая отрада.1927, 1937
35. КОРЧМА НА ЛИТОВСКОЙ ГРАНИЦЕ
Пути, по которым мы ходим с тобой,Пока барабанный ссыпается бой,Пока золотые рассветы кипятОт Желтого моря до самых Карпат, —Они нас выводят, мешая страницы,К последней корчме у литовской границы.Лиловые тени — пестрее сарпинки —Ложатся теперь на большие столбы,На узел закрученной в гору тропинки,На тонкую шею высокой трубы.Давно трубачи тут не нянчили зорю,И ветер шумит среди желтой листвы,И снова уходят к прохладному морюПоследние жаркие тучи с Литвы.Высокие двери обиты кошмою.Мицкевич, ты слышал народный мотив,И долго мазурка вела за корчмою,Под узкие плечи тебя подхватив…В корчме стеариновый меркнет огарок,Торопится дюжина жбанов и чарок…И ночь оплывает, как свечка из воска…А рядом — отряды советского войска, —Прислушайся: это не ветер, а отзывЛетит через реки, дороги, мосты,Сливая текстильные фабрики ЛодзиСо сталелитейною вьюгой Москвы.Народы подымутся в общем единстве,Пусть время пройдет — не забудут века:О славе грядущего Феликс ДзержинскийМечтал по ночам в коридорах ЧК.И вот за корчмой, по тропам незнакомым,Туда, где сейчас разгорается бой,Дзержинский с прославленным польским ревкомомВ осеннюю ночь проскакал за рекой.И в тихой корчме вспоминают доныне:Шумит за мостом голубая река,Под пулями скачет вперед по долинеВ ненастную даль председатель ЧК.1927, 1937