Стихотворения том 2 (СИ)

Что я осел на листе бумажном

Печатным словом и просто словом,

Упавшим в сумрак листком кленовым.

Я тот, которого ты не знаешь,

Я тот, которого ты не помнишь,

Я море Красное у Синая,

У стенки Плача босой паломник.

Но это внешне, над упаковкой,

А про «внутри» говорить неловко,

Пусть я останусь таким, как прежде:

Кому обманом, кому надеждой.

«»»»»»»»»

Интересно, там, где души скучковались после смерти

Массы Хомо, растворённых по молекулам Земли,

Проявляются симптомы и синдромы, и разломы

Коммунизма, сионизма и фашизма, и расизма?

Я пока в том мире не был, но, прощёлкивая клетки

Вещества из личной тыквы или репы, чёрт возьми, Думаю, что души тоже не блаженны, а драчливы

И друг друга кроют матом на любых языцех мира.

Так должно быть, ибо сразу равновесие природы

Рухнет в пропасти инферно, отделив Добро от Зла, А они неразделимы, всё существованье наше

Есть противоборство Духов – концентраций сил умерших.

Сам спросил и сам ответил, пусть коряво, прозаично, Но, едрит мою пыхтелку, если мыслю – я живу!

И надраиваю душу щёткою зубной до блеска,

Чтоб никто не сомневался – я с Добром в строю едином!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Звенит мороз, потрескивают звёзды,

Случайности сбегают по лучам,

Не обрастая ледяной коростой

И о любви пронзительно крича.

Чего кричать, у вас я на ладонях

С семи утра и до утра семи,

Кручусь, верчусь, как шарик в лототроне,

Надеждою посверкивая в мир.

И вера тоже сбоку примостилась,

Исследует ребро на коготок,

И ждёт, когда мне бросит: милый!

Мой неизвестный аленький цветок.

Он где-то там, в глубинах мирозданья.

Но это в целом. В частности, Земля

Единственное место для свиданья,

Петляй по миру или не петляй.

И очень жаль, что не сорвать мне звёзды,

Не разложить рядком по мостовой

Для выбора. И я глотаю воздух

Пронзительный, холодный, ледяной…

«»»»»»»»»»

От пресного в угол, от кислого к чёрту!

Глазами в газету, там снова шумиха.

События перетекают в аорту,

В ней клапан пощёлкивает тихо.

Полпорции влево, полпорции вправо!

Возвратная кровь через синие вены.

Опять ты корява, родная держава,

Опять мы надеемся на перемены.

Я тоже надеюсь, а как же иначе?

Глаза в телевизор и уши на взводе,

И не замечаю, что молью потрачен

Эзоповский голос твоих периодик.

Вернее, отбрасываю замечанья

И глажу раскрепощённые нервы:

Редактор и диктор одно сочетанье,

Указка по карте и гиря поверху.

А я между строк и за спины, за лица,

Тасую колоду, вдруг выпадет джокер

И в серую пыль разотрёт небылицы

Пустых обещаний и прочей мороки…

«»»»»»»»»»»»

Нет, мы не гвозди, вбитые в года,

И колпаков не носим скоморошьих,

Из Холмогор шагая бездорожьем

В сумятицу столичного гнезда!

Отрыгивая луком на ходу,

Запив водой колодезной горбушку,

Легко предстать язвительным Петрушкой,

С великими играя в чехарду.

Словесный трёп, разъятый на куски,

Пословицами время пробивает,

Рискуют скоморохи головами,

А мы молчим, зажатые в тиски.

И я молчу, введя себя в квадрат,

Верней всего, в немую пентаграмму,

Рисованную Симом или Хамом

Пять тысяч лет и более назад…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Привалившесь спиной к берёзе

В самой наимудрейшей позе,

То есть пыхая сигаретой,

Я с улыбкой смотрю на лето.

Изумительное какое!

Рядом дятел лучину колет,

Засыпая трухой и стружкой

В поле выбежавшую опушку.

Облака парусят курчаво,

Проплывая на Балаклаву,

На Одессу и Севастополь

Из Европы за край Европы.

Не препятствую их скольженью,

Я за вечное продвиженье

По рождающимся дорогам

Сквозь затишие или грохот!

Ну, а то, что смахнул в растёртость

Домик гусениц-листовёрток

Мне зачтётся когда-то где-то

Пусть не в это, в другое лето!

Не мыслитель ли я, скажите,

В эпицентре земных событий

Вместе с дятлом красноголовым,

Не теряющим даром слова???

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Я, наверное, хам, исключительный хам!

Вы простите поэта за это

И не верьте моим непрозрачным стихам

Из тяжёлого липкого света.

Запрессовано в них то, что я недобрал,

Пробегая по жизни галопом,

Убеждая себя, что весь мир мишура

На лирических, вычурных тропах.

Убедить убедил, но не верю себе

Ни на деле, ни в точке-кавычке,

Не способной шарахнуть собой по судьбе,

Заплетённой в девичью косичку.

Это взгляд изнутри пародийный… Смешно

Жить с людьми и не чувствовать время,

Отделяя себя от несущих бревно

По заведомо ложной системе…

Стоп! – шепчу я, смутясь, -- для чего это мне, Не сатирик я эзоповатый,

Лучше песни слагать по зелёной весне,

Чем партийные строки в плакатах!

И любить, стервенея от НЕДО и НЕТ:

Недоел, недоспал, недотренькал,

НЕДО раньше и нынче, а мне уже лет,

Может, столько как Разину Стеньке!

Остаётся возможность в любви перебрать,

Но и здесь неуверен я тоже,

Укрепляя с единственной женщиной бра

Над столетним супружеским ложем.

Тусклый свет ночника загоняет в углы

То ли сумрак, а то ли сомненья,

По которым я не добежал, не доплыл

В свои личные недосвершенья…

Что могу я Вам дать, дорогая моя?

Ничего кроме шутки скабрезной,

Порождённой условиями бытия

В Завалишино или на Пресне…

«»»»»»»»»»»»»»

Кому пахать, кому жевать,

Кому подрамник на пленэр,

А мне назначено опять

Ласкать неистовых химер.

До Квазимодо два шага,

Стоит незыблемо собор,

А совесть мне недорога

И беспредметен разговор

О нежелании моём

Включить себя в последний тур –

Не повторится вальс вдвоём