Стоик

Они покинули Лондон в следующий уик-энд. И лондонская пресса сразу же, как по заказу, сообщила, что Фрэнк Каупервуд, о серьезной болезни которого в последнее время ходили слухи, судя по всему, полностью выздоровел, поскольку отправился в развлекательное путешествие по Европе. Немного позднее стали приходить сообщения из Парижа, из Будапешта, из Карлсбада, Вены и, наконец, из Монте-Карло. Газеты особо подчеркивали последнее, в них говорилось, что «несокрушимый Каупервуд, который еще недавно был тяжело болен, выбрал Монте-Карло для отдыха и проведения досуга».

Однако по его возвращению в Лондон вопросы стали носить откровенный и открытый характер. Один из репортеров спросил:

– Есть ли хоть частичка правды, мистер Каупервуд, в слухе, что вы были серьезно больны?

– Вообще-то говоря, мой мальчик, – ответил Каупервуд, – я переработался и почувствовал, что мне нужен отдых. В этом путешествии меня сопровождал один мой хороший друг, к тому же еще и доктор, и мы с ним, не преследуя никаких целей, просто прокатились по континенту.

Он рассмеялся от всего сердца, когда корреспондент газеты «Уорлд» спросил, правда или нет, что он завещал свою бесценную коллекцию живописи Музею искусств «Метрополитен».

– Если люди хотят узнать текст моего завещания, – сказал он, – им придется подождать, когда меня зароют, а я могу только надеяться, что их доброта по силе чувства не уступает любопытству.

Эти ответы вызвали улыбки на лицах Бернис и доктора Джеймса, когда они читали их на просторной лужайке Бухты Приора. Доктор Джеймс, хотя остро ощущал необходимость вернуться в Нью-Йорк к своей практике, с каждым днем все больше прикипал душой к этому дому, к Каупервуду и Бернис. Оба были благодарны ему без меры за то, что он вернул Каупервуду здоровье и силы. И вот, когда доктору подошло время уезжать, всех троих переполняло эмоциональное ощущение благодарности и душевное единство.

– Я ничего такого не могу сказать тебе, Джефф, – сказал Каупервуд, когда они с Бернис провожали доктора к трапу парохода, на котором тот уплывал в Нью-Йорк. – Все, что я могу для тебя сделать, – ты только попроси. Я же прошу только об одном: пусть наша дружба длится, как она длилась в прошлом.

– Не пытайся меня вознаградить, Фрэнк, – возразил Джеймс. – Моим вознаграждением была дружба с тобой все эти годы. Приезжай повидаться в Нью-Йорк, когда сможешь. Буду ждать нашей следующей встречи. – Потом он взял свою сумку и добавил: – Что ж, друзья, пароходы никого не ждут! – С этими словами он улыбнулся, еще раз пожал им руки и наконец смешался с толпой, идущей на посадку.

Глава 64

Теперь, когда доктор Джеймс уехал, Каупервуду предстояло разобраться с грудой накопившихся за время его отсутствия дел. А это требовало несколько месяцев сосредоточенной энергии и внимания, в то же время он обнаружил, что ему необходимо вернуться к некоторым из его личных проблем, одной из которых было письмо от Эйлин, в котором она сообщала, что одновременно с внесением изменений идет строительство пристройки под наблюдением архитектора Пайна, и она считает, что Каупервуду следует как можно скорее вернуться в Нью-Йорк, чтобы пересмотреть весь план и либо одобрить, либо отвергнуть изменения, пока не поздно. Она не уверена, что в новой галерее будет достаточно места для картин, которые он недавно добавил к своей коллекции. Хотя она и уважает мнение мистера Катберта как искусствоведа, есть моменты, с которыми Каупервуд, по ее мнению, чистосердечно не согласился бы с ним, если бы находился на месте.

Каупервуд решил, что эта проблема заслуживает его внимания. И все же в данный момент он не мог позволить себе отправиться в Нью-Йорк. Слишком много важных проблем, связанных с общей ситуацией и практическими деталями, касающимися подземки, требовали его личного участия. Лорд Стейн, который часто появлялся в его офисе, конечно, заверил его в том, что теперь они дошли до такой стадии, когда развитие всей системы уже обеспечено и никаких серьезных проблем на их пути не возникнет, а его, Стейна, собственные усилия во благо всех сторон привели к снижению напряженности между разнонаправленными интересами. Выздоровление Каупервуда, казалось, принесло Стейну немалое облегчение и радость.

– Ну, Каупервуд, – сказал он в первый день его возвращения, – вы выглядите просто как новенький. Как вам это удалось?

– Я тут ни при чем, – ответил Каупервуд. – Это все труды моего старого друга Джеффа Джеймса. Он и в прошлом помог мне избавиться от некоторых болезней, но в этот раз вытащил меня и из финансового кризиса.

– В этом вы правы, – сказал Стейн. – Вы просто мастерски обдурили публику.

– Это была блестящая идея Джеймса. Он не только отправился со мной в путешествие, чтобы угомонить подозрения и слухи, но по пути еще и лечил меня, – сказал Каупервуд.