Стоик

Познакомившись с Сабиналом, Толлифер сразу же понял, что видит перед собой человека таких же, как у него, взглядов на жизнь, только обладающего гораздо бóльшими возможностями, и потому принял приглашение посещать это место. Там он познакомился с несколькими личностями, весьма его заинтересовавшими: банкирами и законодателями Франции, русскими великими князьями, южноамериканскими миллионерами, греческими картежниками и многими другими. Он сразу же почувствовал, что здесь можно найти для Эйлин такие знакомства, которые безусловно произведут на нее впечатление, поскольку она решит, что это люди мирового масштаба.

Именно это знание радовало его по прибытии в Лондон. После звонка в отель Эйлин он бóльшую часть дня провел на Бонд-стрит[19], где прикупил все, что ему может понадобиться для лета в Европе, после чего направился к Эйлин. Он решил, что сейчас не будет демонстрировать ей напускного расположения. Он должен играть роль бескорыстного друга, который симпатизирует ей просто от доброты душевной и желает без всяких прибылей для себя помочь ей обзавестись светскими связями, которые иначе ей недоступны.

Закончив обычные приветственные формальности, она сразу же рассказала ему о поездке в имение лорда Хэддонфилда.

– Хэддонфилд… ах, да, помню его, – сказал Толлифер. – Он приезжал в Штаты несколько лет назад. Я с ним пересекался то ли в Ньюпорте, то ли в Саутгемптоне. Довольно веселый человек. Любит умных людей.

На самом деле Толлифер никогда Хэддонфилда не видел, просто до него дошли какие-то слухи об этом английском аристократе. Он тут же перешел к рассказу о своем пребывании в Париже, потом добавил, что сегодня в Лондоне за ланчем был в обществе некой леди Лессинг, о светских достижениях которой Эйлин наверняка читала в сегодняшней утренней газете.

И хотя Эйлин все это выслушала с увлеченным вниманием, интерес к ней Толлифера так и оставался необъяснимым. Он явно не мог рассчитывать на то, что получит какие-то светские преимущества благодаря знакомству с ней. Может быть, через нее он рассчитывал получить что-нибудь от Фрэнка. Она пребывала в недоумении, но еще и в уверенности, что от Каупервуда за прислуживание ей никаких вознаграждений не дождешься. Фрэнк не из таких. И потому, несмотря на естественные подозрения, она была вынуждена, хотя и не без колебаний, примириться с мыслью, что просто нравится Толлиферу.

Тем вечером они поужинали вместе в «Принце», где он развлекал ее интригующим рассказом о тех развлечениях, что могут ее ждать, если на то будет ее желание. Он был в восторге от Парижа.

– А почему бы вам – если ваш муж так занят – просто не убежать? – предложил он. – Там столько всего интересно можно увидеть, посмотреть, купить. Никогда не видел Париж таким праздничным.

– Я бы с удовольствием, – призналась Эйлин, – потому что мне и в самом деле нужно побродить по магазинам. Вот только не знаю, сможет ли мой муж поехать со мной.

Последнее замечание немного развеселило Толлифера, но только немного, без крайностей.

– Я бы сказал, что любой занятой муж может позволить жене недельку-другую побродить по парижским магазинам, – сказал он.

Эйлин, которая загорелась желанием проверить возможности своего новообретенного друга, воскликнула:

– Я вам скажу, что я сделаю! Завтра же спрошу Фрэнка и дам вам знать.

После обеда они посетили неформальный и нерегулярный «Вторничный вечер» в квартире Сесилии Грант, актрисы, играющей в популярном ревю, и, к слову сказать, любовнице графа Этьена ле Бара, француза огромного обаяния и весьма популярного в Лондоне. Толлифер знал, что, постучавшись в дверь Сесилии, он с Эйлин будет встречен там доброжелательно. И люди, которых они там увидели – включая и экстравагантную графиню, жену одного из пэров Англии, – показались Эйлин важными личностями и убедили ее, что, какими бы мотивами ни руководствовался Толлифер, его связи гораздо важнее ее связей, а то и связей Каупервуда. И она моментально решила ехать в Париж, хотя и не обмолвилась об этом ни словом.

Глава 30

Гривс и Хеншоу, естественно, не стали откладывать в долгий ящик ознакомление Джонсона с подробностями их переговоров с Каупервудом, потому что Джонсон и Стейн, а также большинство тех, кто был связан с Транспортной электрической компанией, были тоже заинтересованы в развитии лондонской подземной сети, и их поддержка была ценным подспорьем для Гривса и Хеншоу как инженеров. Они были удовлетворены тем, что технически, а также этически они были в своем праве, поскольку в первом случае опцион принадлежал им, и они имели право поступать с ним так, как им вздумается, а во втором они вообще-то не ответили согласием на прямую просьбу Джонсона дать ему несколько дней, за которые он сможет представить предложение по перекупке, а ответили, что обдумают это предложение и дадут ему знать о своем решении. Они не знали о визите Джаркинса к Джонсону, которого теперь разбирало любопытство относительно того, что заставляет их искать встречи с ним.