Стоик

Прошлым вечером у Сабинала, когда Мэриголд и миссис Торн время от времени походя и хладнокровно исключали ее из своих разговоров, он отмечал потерянное и беспомощное выражение на ее лице. Это заставило его на несколько минут отвести ее от группы, чтобы сыграть в рулетку. Она, несомненно, обещала быть нелегкой протеже, но в этом и состояла его работа, а от ее успеха или неуспеха зависело его будущее.

Но боже мой, сказал он себе, ей нужно потерять как минимум фунтов двадцать. К тому же ей нужна правильная одежда и несколько привлекательных манер. Она слишком застенчивая. Ее нужно научить уважать себя, тогда и другие будут ее уважать. Если я не сумею сделать это для нее, то мне от нее будет больше вреда, чем пользы, выйду я из этого дела с деньгами или нет.

Он всегда яро боролся за то, что хотел получить, а потому решил предпринять срочные и энергичные действия. Понимая, что его собственная привлекательная внешность может вдохновить Эйлин, он предпринял максимум усилий, чтобы выглядеть наилучшим образом. Он улыбнулся, сравнивая себя с той фигурой, которую являл собой в Нью-Йорке шестью месяцами ранее. Розали Харриган, та несчастная комната, его безуспешные попытки найти работу.

Его апартаменты в Буа находились в нескольких минутах ходьбы от «Ритца», и он вышел из дома этим утром с видом всеобщего парижского любимца. Он перебирал в уме различных портных, парикмахеров, шляпниц, к услугам которых придется прибегнуть для преображения Эйлин. За углом располагался Клодель Ришар. Он отведет ее к Ришару и убедит того, чтобы он убедил ее: если она избавится от двадцати лишних фунтов, то он будет делать для нее костюмы, привлекающие внимание, и она первой будет их носить. Потом еще был Крауссмайер на бульваре Османа. По слухам, его обувь превосходила обувь всех других известных производителей. В этом Толлифер убедился лично. А на рю де-ля-Пэ было столько украшений, духов, драгоценностей! А какой salon de beauté[22] на улице Дюпон с Сарой Шиммель, главным авторитетом в этой области. Нужно сказать про нее Эйлин.

На балконе ресторана Наташи Лубовски, выходящем на парк напротив Нотр-Дама за чашкой кофе гляссе и яйцами суданофф[23] он прочел Эйлин лекцию о нынешних модах и вкусах. Слышала ли она, что Тереза Бьянка, испанская танцовщица, которая произвела настоящую сенсацию, носит туфли от Крауссмайера? А Франческа, младшая дочка герцога Толлера, одна из его клиенток? А слышала ли она, каких успехов в омоложении достигла Сара Шиммель? Он назвал ей с десяток примеров.

За этим последовал визит к Ришару, потом к Клауссмайеру и некоему Люти, новомодному изготовителю парфюмов, а закончились их визиты чаем у «Жерме». И в девять вечера в «Кафе де Пари» состоялся обед, на который пришли Рода Тейер, звезда американской оперетты, и ее спутник на нынешнее лето – бразилец Мелло Барриос, заместитель секретаря бразильского посольства. Еще одной гостьей была некая Мария Режтадт чешско-венгерского происхождения. В один из своих прежних приездов в Париж Толлифер познакомился с ней как с женой одного из тайных военных представителей Австрии во Франции. Недавно за ланчем в «Маргери» он снова увидел ее в обществе Сантоса Кастро, баритона французской оперы, который пел в паре с новой американской оперной звездой Мэри Гарден. Он узнал, что ее муж умер, и отметил, что она немного устала от Кастро. Если Толлифер свободен, сказала она, то она была бы рада снова его видеть. И поскольку ее настроения, а также природный ум и учтивая зрелость, казалось, больше отвечают вкусам Эйлин, чем повадки его молодых знакомых женщин, Толлифер сразу же принял решение представить ее Эйлин.

И когда их знакомство состоялось, Мэри Гарден произвела сильное впечатление на Эйлин. Мэри была привлекательна: высокая, с прямыми черными волосами и необычными серыми глазами, в тот день она надела вечернее платье, которое, казалось, представляло собой единое полотнище рубинового бархата, в которое она соблазнительным образом облачилась. Она не носила драгоценностей и волосы гладко зачесывала назад, убирая их с лица, чем резко отличалась от Эйлин. Судя по ее отношению к Кастро, он для нее не имел никакого особого значения, кроме, возможно, расчета на то, что появление с ним на публике могло привлечь к ней больше внимания. Она рассказала Эйлин и Толлиферу, что совсем недавно она с Кастро совершила поездку по Балканам, это признание – к тому же сделанное вскоре после того, как Толлифер сообщил Эйлин, что эта пара всего лишь добрые друзья – несколько шокировало Эйлин, поскольку она всегда и независимо от собственных грехов чтила условности, принятые в обществе. Но эта женщина была такой изысканной и уверенной в себе, что практически потешалась над требованиями хорошего тона.

– Видите ли, – сказала мадам Режтадт, рассказывая об этом путешествии, – на Востоке женщины – рабыни. Нет, правда, там свободны, кажется, одни цыгане, но они, конечно, не представлены в обществе. Жены большинства официальных лиц и знатных персон – настоящие рабыни, живут в страхе перед своими мужьями.