Стоик

По результатам своего разговора с Каупервудом в отеле «Браун» Джонсон решил, что следующим логичным шагом будет встреча Каупервуда с лордом Стейном, после чего можно будет принять решение относительно той роли, которую они смогут играть в будущих переговорах.

– Ты ничем не рискуешь, идя с ним на встречу, – сказал он Стейну. – Конечно, мы со всей ясностью скажем ему, что, если примем его сторону, наша помощь ему в получении контроля над петлей будет стоить ему пятидесяти процентов от всего того, что он будет контролировать. Потом мы сможем договориться с некоторыми держателями акций «Метрополитен» и «Дистрикт», попросим их о помощи в сборе пятидесяти одного процента и таким образом сохраним контроль.

Лорд Стейн кивнул.

– Продолжай, – сказал он.

– Таким образом, мы зафиксируем ситуацию, – продолжил Джонсон, – и что бы ни случилось, мы вместе с некоторыми другими – Колвеем, Джимсом и, может, Дайтоном – будем владеть контрольным пакетом, и ему придется смириться с этим и иметь дело с нами как с совладельцами этой центральной петли.

– Меня это определенно устраивает, – сказал Стейн, спокойно разглядывая Джонсона. – Как бы там ни было, я хочу с ним встретиться. Можешь пригласить его в мой дом, когда захочешь. Только дай мне знать когда. После разговора с ним я смогу сказать больше.

И таким образом в один из теплых июньских дней Каупервуд сел в экипаж с Джонсоном, и они по приятным лондонским улицам поехали к дому лорда Стейна.

Каупервуд пока не решил, какую часть своего хитроумного тайного плана он выложит в ходе переговоров. На самом же деле в голове у него крутилась мысль о том, что каких бы успехов он ни добился сегодня со Стейном и Джонсоном, неплохо будет прощупать еще и Эбингтона Скарра. Он мог бы привлечь его с имеющимся у него актом на «Бейкер-стрит – Ватерлоо». Владея этим и другими подобными актами, которые он сможет получить с помощью Хэддонфилда и, возможно, лорда Эттинджа, он будет диктовать свои условия даже по организации этой петли.

Они подъехали к дому лорда Стейна на Беркли-сквер – дом произвел на Каупервуда впечатление своей величественной геометрической основательностью. Дом, казалось, дышит надежностью, которая определенно не имеет ничего общего с торгашеством. Внутри – слуга в ливрее, тишина просторов первого этажа – приятная для него атмосфера, и в то же время недостаточная, чтобы пошатнуть его собственную систему ценностей. Этот человек имел полное право заботиться о своей безопасности. А он, Каупервуд, имел такое же право, если удастся, привлечь этого человека на свою сторону, сделать его еще богаче или использовать его, и если чутье подведет Стейна, прибрать все добро к рукам.

Но пока Джонсон предложил ему, если есть желание, посмотреть коллекцию живописи лорда Стейна, поскольку дворецкий только что сообщил о звонке Стейна, который просит его извинить – он опаздывает на несколько минут. Солиситор в роли временного хозяина чувствовал себя не в своей тарелке. Каупервуд сказал, что с удовольствием проведет время таким образом, и Джонсон повел его в просторную галерею за главным входом.

Они шли по галерее, останавливались перед изысканными портретами Ромни и Гейнсборо, а Джонсон вкратце рассказывал Каупервуду историю дома Стейна. Покойный граф был личностью осторожной и усердной, интересовали его главным образом раскопки на месте Хеттского царства и переводы древних текстов, и он потратил на эти дела немало денег, за что историки были ему, как говорилось, премного благодарны. Молодой Стейн, которому антикварные интересы отца были довольно чужды, ради развлечения и развития занялся обществом и финансами. Он был весьма популярен и как титулованная светская личность, и как финансист. И в сезон его дом становился местом множества светских событий. Его загородное имение в Трегазале было одной из достопримечательностей Англии. Стейн владел еще и очаровательным летним коттеджем у Бухты Приора близ Марлоу на Темзе и винодельческой фермой во Франции.

При упоминании нынешнего обиталища Бернис Каупервуд сдержал улыбку, но что-то сказать на сей счет ему помешало появление Стейна, который раскованно и непринужденно приветствовал их обоих.

– Привет, Джонсон! А это, конечно, мистер Каупервуд.

Он протянул руку, и Каупервуд, окинув Стейна взглядом – его фигура производила благоприятное впечатление, – дружески пожал ее.

– Заверяю вас, для меня знакомство с вами – честь и удовольствие, – сказал он.

– Ну что вы, что вы, – ответил Стейн. – Элверсон мне все о вас рассказал. Я думаю, нам будет удобнее поговорить в библиотеке. Прошу?