Стоик

Тем вечером после представления Каупервуд решил, что Лорна Мэрис была не столько выдающейся, сколько сенсационной танцовщицей, которая может блистать несколько лет, а в конечном счете выйдет замуж за какого-нибудь денежного мешка. Но сегодня, глядя, как она танцует, он находил ее соблазнительной в этом шелковом клоунском костюме с широкими панталонами, в перчатках с длинными пальцами. Под аккомпанемент света, который образовывал гигантские тени, и призрачной музыки она пела и танцевала, изображая страшилу, который может схватить и унести тебя, если ты не будешь осторожным. Следующий танец отличался разнузданностью. В короткой безрукавной мантии из белого шифона, с оголенными руками и ногами, поражающими своим изяществом, с вихрем напудренных золотистых волос, она наводила на мысль о полностью раскрепощенной вакханке. Но в следующем танце она предстала перед зрителем преследуемой и испуганной невинной девочкой, ищущей спасения от притаившихся фигур потенциальных насильников. Ее так часто вызывали на бис, что организаторы ограничили число вызовов, а позднее, в Нью-Йорке, она на весь сезон определила настроение, возобладавшее в городе, – настроение любви.

К удивлению и удовольствию Каупервуда, о Лорне говорили не меньше, чем о нем самом. Оркестры повсюду играли ее песни, в популярных варьете выступали ее подражатели. Одно только появление где-нибудь в ее обществе вызывало множество сплетен, и в этом-то и заключалась главная проблема, потому что те самые газеты, которые регулярно пели осанну Лорне, с такой же частотой писали и о нем. И это требовало от него величайшей осторожности, а к тому же пробудило в нем настоящее умственное расстройство в связи с Бернис. Она может прочесть, или услышать, или же ей кто-то может принести на хвосте слух о том, что их видели вместе. Но в то же время он и Лорна были увлечены друг другом и хотели как можно больше времени проводить вместе. Что же касается Эйлин, то он решился на откровенное признание и рассказал ей, что в Балтиморе познакомился с внучкой его брата, очень талантливой девушкой, которая сейчас выступает в Нью-Йорке. Не хочет ли Эйлин пригласить ее в дом?

Эйлин, которая читала заметки про Лорну, видела ее фотографии в газетах, разбирало любопытство, а потому она готова была пригласить Лорну. В то же самое время красоты, самообладания и уверенности в себе этой девицы, а также того факта, что она по собственной инициативе познакомилась с Каупервудом, было достаточно, чтобы настроить Эйлин против нее и разжечь в ней старые подозрения относительно настоящих мотивов, которыми руководствуется Каупервуд. Молодость – вещь необратимая. Красота – призрак идеала, который приходит и уходит, как тень. И в то же время и то и другое было пожаром и бурей. Эйлин не получила ни малейшего удовольствия, сопровождая Лорну по галереям и саду построенного Каупервудом дворца. Поскольку, как понимала это Эйлин, при том, что имела Лорна, ей не требовалась вся эта роскошь, а Эйлин все это было без пользы, потому что она не владела тем, чем владела Лорна. Жизнь шла рука об руку с красотой и желанием, а там, где они отсутствовали, не было и ничего другого… А вот Каупервуд жаждал красоты и получал ее для себя – жизнь, насыщенность, известность, любовь… Тогда как она…

Чтобы обезопасить свой новейший рай, Каупервуд был вынужден изобретать всевозможные предлоги – деловые встречи, ведение несуществующего бизнеса. Наконец он решил, что присутствие Толлифера облегчит ему жизнь, а потому поручил Центральной трастовой компании отозвать его из Европы. Толлифер поможет отвлечь мысли Эйлин от Лорны.

Толлифер, отправившийся в развлекательное путешествие с Мэриголд и ее друзьями на Нордкап и сильно разочарованный известием об отзыве, был вынужден сообщить, что финансовые дела требуют его немедленного возвращения в Нью-Йорк. И вскоре после его возвращения, в разгар его попыток развлечь себя и Эйлин, до него дошли слухи о Лорне и Каупервуде, естественно заинтересовавшие его. И хотя он и завидовал удачливому Каупервуду, но при каждом случае старался либо преуменьшить, либо отрицать все слухи, которые до него доходили, а в особенности защищать Каупервуда от любых подозрений со стороны Эйлин.

К сожалению, он приехал слишком поздно, чтобы упредить неизбежную статью в «Городских новостях», которая мгновенно попала в руки Эйлин. Статья произвела на нее ожидаемое впечатление: она тут же погрузилась в свои прежние горькие мысли о муже как об источнике непреходящего зла. Как бы ни были велики его заслуги перед миром, как бы громадны ни были его финансовые достижения, ему непременно хотелось, чтобы эти жалкие бродяжки, стоящие бесконечно ниже его, пятнали и порочили то, что в ином случае было бы выдающимся и незапятнанным положением в обществе.