Стоик

Поначалу Бернис испытала скорее удивление, чем потрясение. Любовь к ней Каупервуда, а также его казавшаяся безусловной удовлетворенность ее обществом и его работой заставила ее поверить, что она в безопасности, по крайней мере на какое-то время. И в то же время, разглядывая фотографии Лорны, она сразу же обратила внимание на чувственный огонь, который заметно оживлял личность этой фаворитки. Правда ли это? Неужели он нашел другую и так скоро? Она несколько мгновений не могла простить ему этой замены. Всего два месяца прошло с того дня, когда он называл ее квинтэссенцией утонченной женственности, говорил, что она одна может не бояться непостоянства или конкуренции. И все же он был в Нью-Йорке, и никакой убедительной причины, кроме Лорны, его там не держало. А он писал ей всякую ерунду про президентские выборы.

Она постепенно раскалялась все сильнее и сильнее. Ее серо-голубые глаза стали холодными. Но в конечном счете ей на помощь пришел здравый смысл. Разве сама она не владела собственным убийственным оружием? Был Тэвисток, пусть он и пустышка, щеголь, но его с матерью часто включают в список приглашенных на прием в королевский дворец. Были другие: косые взгляды, оценивающие глаза десятков весьма важных в этом новом для нее мире и в то же время привлекательных персон, словно говоривших: «Подумай обо мне!» И, наконец, был еще и Стейн.

Но какими бы ненавистными по отношению к Каупервуду ни казались эти ее мысли, в них не чувствовалось отчаяния. Потому что он был ей небезразличен. Они оба понимали, сколько истинных ценностей стало доступно им благодаря друг другу. Она была ошеломлена, уязвлена, испугана, очень зла, но не безоговорочно. Разве она сама не задавала себе вопроса, сможет ли она с ее привязанностью и темпераментом заставить его отказаться от прежних привычек и настроений? И она признавалась себе или верила отчасти, что нет, не сможет. В лучшем случае она надеялась на то, что сочетания их качеств и интересов будет достаточно, чтобы удержать обоих в рамках установившихся отношений, которые будут соблазнительными и уж как минимум выгодными обоим. И что же – неужели теперь она готова сказать себе и так скоро сказать, что все это рухнуло? Думая о своем и о его будущем, она не готова была согласиться с этим. То, что происходило с ней до сего дня, было слишком прекрасным.

Она уже отправила Каупервуду письмо, в котором писала о приглашении от Стейна, и собиралась дождаться его ответа. Но теперь, имея перед глазами это свидетельство его измены и независимо от того, каким будет ее окончательное решение по Каупервуду, она решила принять приглашение его светлости, поощрить его интерес к ней. А потом уж она решит, что ей делать с Каупервудом. Особенно ее интересовало, какое впечатление произведет на него нескрываемый интерес к ней Стейна.

И потому она написала Стейну, что, поскольку ее матери стало значительно лучше и теперь ей было бы полезно сменить обстановку, она будет рада принять его второе приглашение, которое прибыло несколько дней назад.

Что же касается Каупервуда, она решила перестать писать ему. И поскольку она никоим образом не собиралась компрометировать себя со Стейном, не имела она намерений и делать что-либо такое, что привело бы к разрыву ее отношений с Каупервудом. Лучше подождать – посмотреть, какое впечатление на него произведет ее молчание.

Глава 45

А тем временем в Нью-Йорке Каупервуд, казалось, продолжал безмятежно наслаждаться своей новой страстью, но под поверхностью и при этом очень близко к ней были мысли о Бернис. Как это почти всегда происходило с ним, его чисто чувственные порывы были ограничены во времени. В его потоке крови был что-то такое, что в свой срок неизбежно вызывало неожиданное и – даже для него самого – необъяснимое исчезновение интереса. Но теперь, после Бернис, он поймал себя на том, что его беспокоит тревожная мысль, будто сейчас и впервые в его жизни он на прямом пути к потере, которая не будет чисто чувственной, а потому может оказаться опустошительной не только эстетически, но и интеллектуально. Она одна из всех женщин привнесла в его жизнь нечто большее, чем ум и страсть, нечто, чувственно связанное с красотой и полетом мысли.